рядом, ища у него пояснений, но весельчак и храбрец Бертье вовсе не был славен своими умозаключениями. Он насупился и молчал, отводил глаза, стараясь не поймать взгляд кавалера.

– Где вы его нашли? – наконец спросил Волков.

– В десяти милях от поля боя, – ответил ротмистр. – Собаки след не брали, дожди со снегом, какой тут след. Ну, я подумал, что барон с Рёдлем направятся домой, и поехал на северо-запад.

– В десяти милях? – Волков прикинул что-то в уме. – Это рядом с лачугой монаха?

– На две мили западнее, ближе к границе владений барона.

Волков опять задумался, чуть постоял молча и стал принюхиваться. Нет, он не почувствовал запаха разложения.

– Когда вы его нашли?

– Вчера к вечеру ближе, но думаю, он там давно лежит, – пояснил ротмистр. – А не пахнет из-за холода: здесь, у реки, теплее, а за холмами вода ночью замерзает.

Как все нехорошо выходило, как нехорошо. Два благородных человека уехали с поля боя живыми, и на его земле…

– Кстати, а что с бароном?

– Ах да. – Бертье отошел и стал рыться в мешке, что был приторочен к седлу его коня, наконец, он достал оттуда вещь. – Вот, думаю, что это барона.

Это был великолепный наголенник с коленом от отличного доспеха. Волков знал, что эта часть не принадлежит доспеху Рёдля, но все же обошел мерина, чтобы поглядеть на ноги трупа. Конечно нет, на ногах рыцаря имелись свои наголенники. Тот, что он держал в руках, был лучше качеством.

– Вы нашли это там же, где было и тело? – спросил Волков у ротмистра.

– Да, там же, не очень далеко. Много воды, все запахи смыты, это всё, что удалось найти, – отвечал тот.

Волков стоял и думал, что делать со всем этим. Всё выходило очень нехорошо. Попробуй теперь объясни всей местной знати, как погибли два благородных человека на его земле. Причем два человека, которые пришли к нему на помощь в трудную минуту.

– Может, его похоронить? – предложил Бертье.

Волков покачал головой: нет.

– Людям велим молчать, и никто не узнает, – продолжал Бертье.

– Нет, – сухо отвечал кавалер, он взглянул на ротмистра. – А вы молодец, Бертье, вы поступили правильно, что не поехали в лагерь с мертвецом. Но я не буду скрывать смерть Рёдля и барона, я отвезу труп в замок. Сам отвезу и все расскажу, как было, чтобы потом меня никто ни в чем не мог упрекнуть. Но вам, мой дорогой Бертье, придется опять ехать туда и продолжить поиски.

– Поискать барона? Или…

Бертье не договорил, он не произнес того слова, которое Волков, по его мнению, слышать не хотел.

– Поискать то… Все, что найдете, – ответил кавалер, но он не боялся слов. – Голову Рёдля, самого барона, его доспехи или следы оборотня, в конце концов.

Бертье кивнул. Он не говорил об этом кавалеру, но не сомневался, что труп – дело рук, или лап, оборотня. Судя по серьезным и хмурым лицам солдат, они были того же мнения.

– Как только я закончу дело с горцами, прочешу все вокруг лачуги монаха, а вы, Гаэтан, пока возьмите еще людей на всякий случай и начинайте искать.

Бертье снова кивнул, он понимал, что дело важное и серьезное, и больше ничего кавалеру не советовал.

* * *

Когда Волков с Максимилианом вернулись в шатер, офицеры уже закончили подсчеты и готовы были показать итог, но он отмахнулся и, видя их озадаченные лица, сказал:

– Господа, я должен буду уехать. Карл, вам придется заняться делами за меня. Все переговоры с горцами о пленных будете вести вы.

Офицеры замерли в удивлении, явно ожидая от него пояснений.

– Господа, – сказал Волков, садясь на свое место, – Бертье нашел Рёдля.

– Мертвого? – сразу спросил Роха.

– И без головы, – ответил кавалер и, уже зная, что последуют и другие вопросы, продолжил: – Голову ему отрывали, от барона ничего, кроме наголенника, не нашли. В общем, я хочу сам отвезти труп в замок. Возьму только Гренера с собой.

Если вопросы у господ офицеров и были, то они не торопились их озвучивать.

Только Карл Брюнхвальд спросил:

– Кавалер, дозволите ли вы мне высказать мое мнение?

– Разумеется, Карл, говорите.

– Когда вы просили меня стать у холма и сдержать удар колонны горцев, я хоть и без радости, но выполнил вашу просьбу. Без радости, потому что сомневался, что смогу удержать людей в строю столь долго, сколько вам нужно. Когда вы просили меня догонять врага и бить его, я согласился с радостью, так как был уверен, что исполню просьбу безукоризненно. Теперь же вы просите меня взяться за дело переговоров. Взяться за дело, в котором, по разумению моему, я не достиг и звания сержанта. И в котором вы, несомненно, достигли звания генерала. Думаю, что мне надобно отказаться от столь высокого доверия.

– О чем вы, Карл? – раздражался Волков.

– А он прав, Фолькоф, – встал на строну Брюнхвальда Роха. – В деле чесания языком ты любому из нас нос утрешь. Лучше тебе не уезжать, а то эти черти из-за реки пронюхают, что ты уехал, начнут юлить да от выплат отлынивать.

Волков понял, что в словах ротмистров есть здравый смысл, конечно, ему лучше не уезжать сейчас отсюда. Но тогда…

– Я сам отвезу тело Рёдля в замок Баль, – предложил Брюнхвальд. – Передам его со всеми почестями. Это мне не трудно.

– Хорошо, – согласился Волков. – Вы правы, мне нужно выжать деньги из горцев, это сейчас главное.

Карл Брюнхвальд встал.

– Тут все наши расчеты по добыче, тут доспех, тут лодки и баржи, тут захваченный провиант.

– Хорошо, я посмотрю, – сказал Волков, – а вы, Карл, берите с собой Гренера, людей и телегу и езжайте в замок немедленно.

Офицеры кланялись ему, выходя из шатра. А он, оставшись один, сидел невесел. Очень ему портили вкус победы этот проклятый барон и его безголовый рыцарь.

Глава 6

На следующее утро все решилось. Едва кавалер позавтракал, как прибежал солдат и сказал, что на той стороне реки знатные люди садятся в лодку и просят дозволения приплыть на их берег.

Волков быстро оделся, накинул шубу и, позвав Рене, Джентиле, который уже вернулся из Малена с деньгами на арбалеты, фон Клаузевица и Максимилиана, пошел на берег. Господа уже были там, возглавлял делегацию все тот же глава гильдии лесоторговцев и член консулата кантона Брегген – Вехнер.

Кресло кавалеру не принесли, не успели, поэтому он опять забрался на холмик и ждал горцев.

Они подошли и поклонились, но не так низко, как им должно было. Опять горская спесь в них взыграла.