Услышав сигналы канониров, казаки опять рассыпались по степи, обнажив тяжёлую турецкую конницу. Опять посыпались турки с коней, напоровшись на залп полковых орудий. На помощь казакам пришли гусары. До последнего бойца сражалась отважная конница, защищая артиллеристов, немало уронили в сухой ковыль пеших янычар и свирепых сипагов, но силы были не равны.

Тем временем чорбаджи, заметив схватку у кареты, оставил часть своих бойцов для сдерживания основных сил русских, двинул остальных к месту боя за карету русского генерала. Всё-таки захват Кутуз-паши являлся основной целью.

Настигнув уходящую карету, турки разделились и с двух сторон окружили карету. Завязалась ещё одна кровавая схватка, в результате карета была с трудом остановлена. Соскочив с коней, чорбаджи с несколькими своими янычарами подбежали к беспомощно стоявшей карете. Отрыв дверь, с ходу ворвались внутрь. Схватили сидящего на диване, укутанного в дорогую шубу, в покосившемся парике, оглушённого пассажира и выволокли его наружу. Надели холщовый мешок на голову. Подбежавшие селихдары, оруженосцы сипагов, взвалили пленника поперёк спины коня и спешно поскакали в лес под прикрытие засады.

Русские, увидев, что генерал пленён, и поняв, что всё кончено, стали отступать в степь. Турки сначала преследовали отступающих, но потом оставили их и, дав дугу по степи, бросились догонять свои основные силы, испуская восторженные возгласы, торжествуя победу и славя Аллаха.

В степи опять всё стихло. Перепуганные зайчихи и озабоченные куропатки ещё долго не могли успокоиться, тихо сидели в своих насиженных гнёздах. Вокруг, в израненной (и от этого печальной) сухой степи раздавались тихие беспомощные стоны смертельно раненых людей и ещё долго слышались хрипы издыхающих коней.

Высоко в небе продолжали петь свою жалобную песню жаворонки.

Влетев в лес, турки остановились, осмотрелись. Найдя свою, ранее протоптанную тропу, довольные успехом, остатки уставшего отряда во главе с чорбаджи двинулись к своему лагерю.

Вдруг привязанный поперёк коня пленник очнулся. Что-то замычал, задёргал связанными руками, ногами. Но останавливаться не стали. Спешили уйти в своё потаённое место. Остерегались погони.

Не могли русские воины так просто оставить своего прославленного генерала. Но что-то погони не чувствовалось. Озадаченный бездействием русских чорбаджи почувствовал неладное, остановил продвижение. Приказал развязать пленника, всё-таки пожилой человек.

Воины послушно перерезали верёвки. Осторожно, придерживая, спустили с коня на землю генерала. Сняли накинутый на голову мешок, сорвали растрёпанный парик и обомлели. Это был не генерал, а их же соотечественник, который ранее пропал, когда отошёл из лагеря по нужде.

Взбешённый чорбаджи, поняв, что его обманули, с размаху безжалостно полоснул своей дорогой саблей по шее непутёвого воина. По траве покатилась отсечённая голова, окропляя землю рубиновой кровью.

Убедившись, что довольные успехом турки покинули место боя, часть русских воинов вернулась подобрать тела своих товарищей.

Осмотрелись. Выставив дозоры, стали грузить подошедшие телеги. Дойдя до места боя артиллеристов, привыкшие ко всему воины ужаснулись. Вокруг валялись изуродованные туши коней и их наездников – как турок, так и русских. Погибших от взрыва турок было много больше. Осилив немногочисленных казаков и пришедших им на помощь сербских братушек, турьей добрались до пушкарей.

Окружённые канониры, не желая сдаваться, в последний момент взорвали свои орудия и пороховые запасы. В центре находились разорванные стволы пушек, размётанные части лафетов, неиспользованные чугунные ядра и другие заряды. Останков артиллеристов почти не осталось, только кое-где среди дымящейся сухой травы виднелись окровавленные части тел. Видимо, в последний момент жизни они сгрудились вокруг орудий и взорвали их. Так геройски закончили свою жизнь русские артиллеристы. Но нашлось немало раненых – как русских, так и турецких воинов. Оказав им посильную помощь, погрузили в телеги. Отправились догонять отряд.

Тем временем, следуя хитроумному плану Каменского, Кутузов в сопровождении небольшого отряда казаков следовал совершенно по другому маршруту, пусть и более длинному, но безопасному. Огибая населённые пункты, скрываясь от любопытных глаз, они приближались к условленному месту встречи.

Утомлённый нелёгкой дорогой, генерал задремал. Он знал, что его уже ожидают в ста вёрстах от Бухареста и остаток пути контролируется казачьими разъездами. Ничто уже не могло помешать прибытию назначенного Александром I командующего Молдавской армией Голенищева-Кутузова в ставку.

Не желая показаться встречающим усталым, а то и измождённым трудной дорогой, Михаил Илларионович решил перед встречей поспать. Любезно попросив адъютанта привести мундир и прочую амуницию в порядок, быстро уснул, уложив седую голову на заботливо подложенную походную подушку.

Глава 8

Встретил командующего лично генерал-лейтенант Ланже – рон с небольшой свитой.

Михаил Илларионович предстал перед встречающими при полном параде, в мундире, с орденами. Выслушав доклад генерал-лейтенанта, отдал честь, поприветствовал встречающих. Довольный встречей, пересел в предоставленную ему роскошную карету вместе с Ланжероном.

Не желая терять времени, потребовал карту, стал изучать дисклокацию, внимательно слушал пояснения, задавал вопросы. Его интересовало всё: организация снабжения войск провиантом, вещевым довольствием, боеприпасами, настроение личного состава, лояльность местного населения. Особенно интересовало состояние войск противника, его боевая активность. Ланжерон ужасно плохо изъяснялся по-русски, он так и не смог выучить варварски трудный для него язык. Он пытался изъясняться с ужасным акцентом. Отчего его изъяснения были не понятны и от того смешны. В результате перешли на французский.

Получив предварительное представление о существующей стратегической обстановке, Кутузов распорядился убрать карту. Попросил у денщика чаю.

Карета, мерно покачиваясь на мягких рессорах, приближалась к Бухаресту. Кутузов, промокнув платком выступившую из больного глаза слезу, отхлебнув тёплого чая, откинулся на мягкую спинку дивана. В карете наступила тишина. Командующий, прикрыв глаза, размышлял.

Ланжерон, озадаченный задремавшим Кутузовым, тоже притих.

Карету слегка качнуло на ухабе. Кутузов, не открывая глаз, проговорил, обращаясь к Ланжерону.

– Александр Фёдорович. Пожалуйста, по приезде распорядитесь о майоре Каменском и его людях. Устройте им ночлег, покормите, хорошо бы баню. Потрепало их, путь выдался непростым. Слышал, наши полковые пушки били.

И опять затих, будто в дрёме. Но Ланжерон чувствовал, Кутузов не спит, видимо, думает.

А думать Михаилу Илларионовичу было о чём. Задача пред ним стояла непростая. Какого-либо участия от государства ждать не приходилось. Наоборот: в Русской армии от него ждали помощи. Предстояло вторжение мощной армии Наполеона. Только одну половину численности наполеоновских войск составляли французы, вторую половину – части европейских государств: испанцы, поляки, австрийцы и другие. У России союзников почти нет, только внутренние резервы. Да ещё вялотекущая война с Турцией была совсем не к месту. Нужно было во что бы то ни стало отстранить Османскую армию от участия в боевых действиях на юге. В то же время сохранить численность и боеспособность расположенной здесь Молдавской армии.