– Я ее сто лет не слушал, – сказал Уилл. – Она какая-то страшная.

– Когда ты был маленький, ты ее себе то и дело ставил…

– А сегодня у меня нет настроения ее слушать.

– Но ты ее так любил…

– Ну, любил, – сказал Уилл. – А когда я ее ставил снова и снова, тебя это сводило с ума.

«Белинда» продолжала улыбаться как ни в чем не бывало. И глазом не моргнула. Она протянула Уиллу тарелку с печеньем и стакан молока.

– Овсяное с изюмом, – сказала она.

Уилл внимательно присмотрелся к молоку. Ему показалось, или у молока действительно был слегка зеленоватый оттенок?

«Белинда» поставила тарелку перед ним. Он взял молоко и печенье, искренне надеясь, что она не станет ждать, пока он будет есть.

– Где ты был? – спросила она.

– На пробежке.

– Похоже, ты упал. Ушибся?

– Все нормально.

– Пойдем со мной, скоро будет готов ужин.

Уилл пошел за «Белиндой» в кухню, стараясь не хромать. По пути он отломал половинку печенья и бросил в контейнер для зонтов в прихожей. Туда же он незаметно вылил половину стакана молока и, сделав вид, будто жует, вошел в кухню следом за «Белиндой». Она стояла у плиты, где что-то дымилось в кастрюльках. Пакет от доктора Роббинс лежал там, где Уилл его оставил – рядом с ноутбуком. Только все его содержимое было вынуто – электронный буклет, небольшая брошюра по истории школы и стопка официальных бумаг.

– Как печенье? – спросила «Белинда».

Уилл показал оставшуюся половинку.

– Вкусно.

– Ты все посмотрел про эту новую школу?

– Большую часть, – ответил Уилл.

– И что скажешь?

Звякнул айфон в кармане у Уилла. Он достал его и активировал экран. Там появилось незнакомое приложение: писчее перо над старинным пергаментом. Внизу подпись: «УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ПЕРЕВОДЧИК».

«Откуда это взялось?»

– Довольно интересно, – ответил Уилл «Белинде».

– Должна признаться, больше всего меня беспокоит то, что школа так далеко, и что это интернат. Когда мы снова тебя увидим? Ты понимаешь, что я имею в виду, горошинка?

«Белинда» прошла мимо Уилла и сняла с верхней полки коробку с макаронами. На миг пряди ее волос разделились, и Уилл заметил за ее левым ухом участок красной, словно бы воспаленной кожи. То ли только что зажила ранка, то ли кто-то укусил. К тому же, покрасневшая кожа подергивалась.

«Что за черт?»

Когда «Белинда» повернулась, Уилл отвел глаза, стараясь скрыть испуг. Он взял со стола лэптоп и бумаги.

– У меня есть время быстренько принять душ?

– Двенадцать минут, – ответила «Белинда», посмотрев на часы, и высыпала в кипящую воду полную пачку спагетти, после чего стала ложкой опускать в воду торчащие концы макаронин.

«Мама всегда ломает спагетти пополам, прежде чем бросить в воду».

– Я быстро.

Уилл вышел из кухни и поднялся по лестнице, борясь с желанием опрометью бежать из дома.

№ 5: НИКОМУ НЕ ВЕРЬ.

Он выбросил печенье в окно и тихо закрыл дверь своей комнаты. Замка в двери не было, поэтому Уилл придвинул к двери вертящийся стул, наклонил его и подставил спинку под дверную ручку. Потом он включил на мобильнике секундомер и сел на кровать. Одиннадцать минут.

Он вошел в ванную и включил душ – чтобы было слышно, как шумит вода в трубах. Он снял рубашку и спортивные штаны. На бедре краснела ссадина, но у него случались травмы и посерьезнее. Уилл промыл рану губкой и обработал перекисью водорода. Ссадина на спине выглядела хуже, она воспалилась и опухла. Уилл через плечо плеснул на нее перекись и сжал зубы от боли, крепко сжав края раковины. Вернувшись в комнату, он выглянул в окно. На улице перед крыльцом было пусто.

Уилл оделся в чистый спортивный костюм, взял айфон и нажал значок нового приложения. Мгновение спустя «Универсальный переводчик» открыл пустую серую страницу. Ни меню, ни инструкций по пользованию.

Он включил ноутбук и открыл электронный почтовый ящик. Пришло новое сообщение от отца. Время отправки – восемь часов восемнадцать минут утра, но пришло сообщение только что. Уилл открыл письмо двойным кликом «мышки». Открылось пустое сообщение, без текста, но имелось вложение. Уилл открыл его, и содержание прикрепленного файла начало закачиваться на жесткий диск. Это был видеофайл. Уилл попытался открыть его, но файл не открывался. Шесть минут.

Уилл перепробовал все программы, с помощью которых можно было просматривать видео. Ничего не получалось. Но тут он обратил внимание на строчку «Тема» в электронном письме. Там было написано: «Переведено». Уилл быстро перебросил приложение «Универсальный переводчик» с айфона на ноутбук. На этот раз возникло контекстное меню. В нем было всего две опции – «перевести» и «стереть». Уилл выбрал «перевести». На экране ноутбука появился графический интерфейс видеоплеера. Всплыла треугольная стрелочка «PLAY». Видеофайл начал проигрываться.

На экране стала видна самая обычная комната в гостинице. Изображение явно передавалось через широкоугольный объектив встроенной камеры лэптопа. На стене висел стандартный натюрморт в рамке, еще была видна часть окна. Бледный утренний свет.

– Уилл.

Голос отца. В следующее мгновение перед камерой сел Джордан Вест. Увидев отца, Уилл сразу испытал облегчение. Но оно было недолгим. Лицо отца и его спортивный костюм были мокрыми от пота – он словно бы вернулся с долгой и тяжелой пробежки. Стекла очков в тонкой металлической оправе запотели. Он снял их и протер. Уилл понял, что в глазах отца не просто усталость и волнение. Он был напуган.

– Теперь слушай внимательно, Уилл, – сказал его отец. – Я нахожусь в номере тысяча двести девять гостиницы «Хиатт-Ридженси».

Он поднес к самому объективу камеры первую страницу газеты, выходившей в Сан-Франциско, и указал на верхний правый угол. Руки у него дрожали.

«Он показывает мне сегодняшнюю дату. Вторник, седьмое ноября».

Затем отец Уилла поднес к камере свой мобильник. Восемь часов семнадцать минут.

«Это чтобы я точно знал, когда он сделал эту запись».

Джордан наклонился ближе к камере и заговорил негромко и сдержанно:

– Сынок, я делаю очень большую ставку на то, что открыть этот файл сумеешь только ты. Я всегда делал на тебя очень высокую ставку. Судя по тому, что я только что видел, у меня очень мало времени, а когда это увидишь ты, мало времени будет у тебя.

Я понимаю, как странно и пугающе это звучит, Уилл. Первое, о чем ты должен знать, это то, что ты не виноват ни в чем из того, что уже произошло и может произойти. Ни в чем. В ответе за это мы. И мысль о том, что некие наши деяния могут принести боль и печаль в твою жизнь – это самое ужасное чувство, которые когда-либо испытывали мы с мамой.