«Центр настоящий. Все на своих местах».

У родителей Уилла не было ни денег, ни связей, и они учили его не оставлять следов, поэтому он держал себя в узде. Учился на «В» с плюсом. Летал, так сказать, ниже лучей радара. Жизнь согласно третьей заповеди – «НЕ ПРИВЛЕКАЙ К СЕБЕ ВНИМАНИЯ» – означала, что он не имел шансов получить ни научной, ни спортивной стипендии, и не мог рассчитывать на то, что эти стипендии давали. И вдруг, когда никто об этом не просил, перед ним распахнулись двери в этот потрясающий новый мир.

А вдруг Центр – то самое место, где он наконец сможет стать самим собой?

Послышался сигнал мобильника. Пришло сообщение от отца: «В МАШИНЕ. ПЛОХАЯ СВЯЗЬ. ДОМА К ШЕСТИ. ПОГОВОРИМ».

Уилл посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что уже хорошо за полдень. Значит, он несколько часов сидит за столом в кухне. Скоро с работы домой вернется «Белинда», а ему не хотелось оставаться в одной комнате с ней до приезда отца.

«Нужно услышать, что скажет папа. Тогда вместе решим, как быть».

Уилл сделал себе бутерброд с арахисовым маслом и желе и, пережевывая его, принялся за поиски. Он обвел взглядом скромные пожитки, которые они уже четырнадцать лет возили с собой по шести городам. Маленький телевизор – его смотрели редко, разве что новости. В свободное время все трое читали. Книжными полками были заняты все стены в доме. Книги по науке, медицине, праву.

№ 82: БЕЗ ЖИЗНИ РАЗУМА ТВОЯ ЖИЗНЬ БУДЕТ НЕРАЗУМНОЙ.

Взгляд Уилла упал на полку с семейными фотографиями. Он выбрал свадебную фотографию родителей, на которой они игриво угощали друг дружку тортом. На Белинде было бархатное платье с присборенной на талии юбкой, ее длинные черные волосы были перевиты кружевом. Отец был в бордовом бархатном смокинге, с дурацкой студенческой стрижкой и неряшливой бородкой.

Веселые, смеющиеся, беззаботные. Уилла всегда влекло к этой фотографии, потому что в этом мгновении он видел начало собственной жизни. Его дух словно бы невидимо реял здесь – в блеске глаз родителей.

Он вспомнил о том, какие были глаза у «Белинды», когда у нее соскользнули очки – пустые, равнодушные – и сравнил их с глазами сияющей женщины на фотографии. Вот в чем было отличие. Пропала ее душа.

«Что они с ней сделали? А вдруг они и со мной такое попытаются сделать?»

Уилл услышал, как хлопнула дверца автомобиля, и выглянул в окно. Перед домом остановились три черных седана. К дому направились мужчины в черных вязаных шапках и куртках. Один из них, лысый, указывал пальцем то туда, то сюда и давал приказы.

У Уилла сдавило грудь. Воздух в комнате произнес: «БЕГИ, УИЛЛ». Он выбежал через заднюю дверь, перескочил через изгородь и помчался на север. Испуганно захлопав крыльями, с изгороди слетел маленький черный дрозд и сел на ближайшее дерево. Оставалось два часа с небольшим до приезда отца.

«Отец сообразит, что делать».

Лысый мужчина в черной шапке побежал вдоль дома трусцой. Глянув в бинокль, он успел увидеть Уилла, стремительно бегущего к горам. Он приказал остальным не входить в дом и проговорил в наручный микрофон:

– Он бежит к проезду для спецтехники, на север.

– Он пробудился?

– Трудно сказать, – сказал Лысый. – Но мы не можем рисковать. Дай мне Резак.

Уилл добежал до последнего дома в конце улицы, после чего взбежал вверх по склону к запертым воротам в конце проезда для спецтехники. Проскользнув в щель между столбиками, он побежал по проезду. Солнце клонилось к западу, склоны гор окрасились живым хрустальным светом.

Глубоко дыша, Уилл совершил несколько резких поворотов, повинуясь строению ущелья. На некоторое время дорога выровнялась, а потом снова пошла на подъем. По обе стороны от нее стояли густые заросли чапарели и высохших репейников. Яркий солнечный свет резко сменился сумерками. Уилл остановился, оглянулся назад и увидел странный круг света на склоне – как будто лучи солнца прошли сквозь гигантское увеличительное стекло. Свет был таким ярким, что Уилл испугался – как бы не загорелись кусты.

«Самый непонятный день в моей жизни, – подумал он. – Доктор Роббинс явилась сразу после встречи с черным седаном и «Праулером», а вскоре после Роббинс в школу пришла фальшивая Белинда. Но если тут есть связь, а согласно двадцать седьмой заповеди она должна быть – то где она?»

Тест. Видимо, дело в нем. Вдруг результат этого теста сработал, как красный флажок, который привлек чье-то еще внимание? Кого-то, чей интерес к нему был совсем не так позитивен и доброжелателен, как интерес Центра?

Может быть, то, что случилось с его матерью, тоже произошло из-за теста?

Уилл услышал странный звук – еле заметный шорох. Кто-то крался через кусты оттуда, где Уилл заметил удивительный круг света, вот только теперь никакого света там не было. Он услышал хруст сучьев – скорее всего, это был олень. В этих горах их водилось много. А потом зашелестело по другую сторону от дороги. Громче.

Уилл остановился. Треск сучьев тут же смолк. А когда он побежал дальше, звуки сразу вернулись.

«Какое животное может так реагировать?»

Уилл снова остановился, но на этот раз движение и звуки по обе стороны от дороги продолжились. Пумы? Вряд ли. По идее они тут водились, но никто их никогда не видел. К тому же, пумы всегда охотились в одиночку.

Уилл услышал негромкое гортанное рычание.

Койоты. Наверное. Уилл заметил, как качаются кусты. Стая сходилась все ближе и ближе к дороге.

Ветер переменился – и Уилл ощутил тошнотворный запах горелой резины или волос с примесью тухлых яиц. Мог ли такой запах исходить от этих зверей? Уилл подобрал около дороги толстый крепкий сук. Ниже на склоне он заметил поляну, где когда-то прошел селевой поток, и у линии кустов образовался земляной вал.

Он с изумлением увидел, как на земле возникли отпечатки – круглые и неглубокие – как от оголенных костяшек. В их появлении была закономерность, два, потом один, снова два и снова один, с большими интервалами в промежутках. Казалось, вверх за Уиллом по склону шагает треножник. Невидимый треножник.

Рычание послышалось снова, повсюду, по обе стороны от дороги. К этому звуку примешалось негромкое бормотание, гортанные пульсации и утробные хрипы. Это было что-то наподобие речи…

У Уилла похолодело под ложечкой. «Отсюда на спуск ведет только одна дорога, – подумал он, – и если эти твари – кто бы они ни были – ее перекроют…»

Уилл развернулся и со всех ног помчался вниз по склону. В следующее мгновение он услышал, как невидимые твари бросились за ним с диким, заливистым воем. Когда он был уже недалеко от конца спуска, какая-то еле различимая масса перескочила через него и приземлилась прямо на тропу. Не сбавляя скорости, Уилл изо всех сил размахнулся суком, сжимая его обеими руками. Ударившись о нечто невидимое, сук содрогнулся, и кто-то зарычал от боли.