И мистер Балливан пошёл назад по дорожке и захлопнул дверь.

Даффи перешёл улицу и направился к дому номер 48. Дверь отворилась всего на пару сантиметров — сколько позволяла цепочка.

— Артура нет дома.

— Доброе утро, мэм. Я из газеты «Кроникл». Я только что говорил с мистером Балливаном.

— Артура нет дома.

— Тогда, может быть, я побеседую с вами?

— Он будет позже.

— Когда можно будет вам позвонить?

— Не сейчас.

— Спасибо за помощь.

В пятьдесят седьмом дверь открыла краснолицая дама в переднике и перманенте.

— А, «Кроникл». Очень мило. Я вас всегда читаю. Если б я знала, что вы придёте, я бы хоть фартучек сняла. Вы хотите меня сфотографировать?

— Э… в другой раз.

— О, так вы сможете заглянуть попозже? Я тогда как раз успею прибраться. Вы ведь чек принесли, так?

— Что?

— Вы хотите сказать, я не выиграла? Да нет, я уже вижу, что нет. Ну что тут будешь делать, снова мне не везёт, — судя по её виду, она не слишком расстроилась.

— Нет, я хотел поговорить насчёт проблем с болельщиками, миссис…

— Дэвис. Д-Э-В-И-С. Да, вот так, — заглянула она под руку Даффи, пока он заносил в совершенно чистый блокнот эту информацию. — Да, всё верно, не через «Е», а через «Э». Нет, сама я на них не жалуюсь. Они, в общем-то, неплохие ребята. Не бандиты какие-нибудь, просто очень уж горячие головы. Но ведь мы все когда-то были молоды, разве нет?

Даффи подумал, что он и сейчас ещё не стар. Может быть, это признак старения, если у вас пропадает желание засунуть недоеденный чикен-сэндвич в чей-то почтовый ящик? Да, не иначе.

— Просто я хочу понять, почему вы все решили подать в суд именно сейчас, ведь до конца сезона осталось всего несколько матчей.

Миссис Дэвис растерялась, но тут же взяла себя в руки.

— Боюсь, что с документами имеет дело муж. Он зарабатывает деньги, и это позволяет мне просто заниматься домашним хозяйством. Он очень порядочный человек, мой муж, очень порядочный — и когда приходят всякие счета и бумаги, всем этим занимается он. Говорит, что всегда нужно иметь что-то про чёрный день, и он прав.

И, очень вежливо, она закрыла перед ним дверь.

Даффи был в недоумении. С одной стороны, всё было яснее ясного. Фанаты борзели — Джимми Листер говорил, что они и на стадионе стали творить больше безобразий — и жители решили, что с них хватит. Но эти жители? Если фанаты совсем отбились от рук, можно было пойти в полицию. Можно пожаловаться в местную газету. Они могли написать своему местному депутату, если бы им удалось припомнить его имя, или даже члену парламента. Но идти к юристу, затевать тяжбу? Одно дело, когда к юристу идут за тем, чтобы развестись или составить завещание. Но если такой человек, как мистер Балливан, захочет положить конец тому, чтобы шпана мочилась в его почтовый ящик, он не побежит к юристу. Такой, как он, скорее достанет набор инструментов, как следует заточит край почтового ящика, дождётся, пока какой-нибудь нажравшийся громила просунет своё хозяйство в отверстие, и уж тут захлопнет: хрясь! О-очень действенно. Более действенно и куда более приятно, чем ходить по казённым заведениям.

— Боюсь, мистер Проссер не слишком доволен, — сказал Джимми Листер. До того, как встретиться с председателем, Даффи решил зайти к нему. — Даже совсем не доволен. Он считает, что взяв вас на работу, я превысил свои полномочия. Говорит, что не хочет, чтоб это проходило через отчётность.

— И что же это значит?

— Значит, что если я хочу вас нанять, я должен платить вам из своего кармана.

— Так я работаю на вас или нет?

— Работаете. Но я тут кое-что подсчитал и, как выяснилось, сумма, которую я буду вынужден вам отдавать, съест почти всю мою зарплату. — А налоги? За их вычетом от зарплаты и вовсе ничего не останется. А я к тому же ещё должен платить алименты. Не согласитесь ли на тридцать пять?

— Что ж, пусть будет тридцать пять.

Даффи подумал, что ему не мешало бы поднатореть в умении торговаться.

— И не будете слишком уж раздувать расходы?

— Что ж, перелётов на «Конкорде» не будет, это я вам обещаю.

— Как вижу, мы понимаем друг друга. Сейчас я отведу вас к Мелвину.

Кабинет Мелвина Проссера и был тем местом, где хранилось призовое серебро. Пожелтевшая ваза с ручками и парочка почётных знаков. Обитые сосновыми панелями стены были увешаны фотографиями: составы «Атлетика» в разные годы, советы директоров «Атлетика» в разные годы. Директора менялись так же часто, как и игроки, и, судя по занимаемому стенному пространству, были так же важны.

Мелвин Проссер в полупальто из верблюжьей шерсти стоял у стола и всем своим видом олицетворял образ очень занятого человека. Похоже было, что он либо только что приехал, либо собрался уезжать, либо облачился в пальто специально для них, чтобы они почувствовали, как дорого его время. Пойдя навстречу вынужденным обстоятельствам, Мелвин Проссер решил быть любезным. У него было широкое, плотное лицо с вертикальной складкой посреди лба, которая, возможно, была следом застарелого шрама. Он очень резво взобрался по социальной лестнице, и подъём этот никогда бы не состоялся, если бы Мелвин не умел одновременно улыбаться и ломать вам пальцы.

— Рад видеть вас снова, Джеймс. Добро пожаловать, мистер Даффи. Шерри? Пиво? А может вы, мистер Даффи, предпочитаете чего-нибудь покрепче?

Даффи покачал головой. Было всего четверть одиннадцатого.

— Вот и хорошо. Я тоже воздержусь. Теперь к делу. Джеймс рассказал мне о своём довольно занятном решении нанять вас, и, как вы, возможно, знаете, я ответил примерно так: ты можешь нанимать кого угодно, Джимми, а за собой я оставляю право увольнять. Но поскольку финансовые аспекты дела улажены, я не вижу никаких причин, почему я должен запретить вам здесь околачиваться.

— Большое спа…

— И я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы ознакомить вас с моим взглядом на вещи, каковой, вне всякого сомнения, Джимми вам уже изложил, но со своей точки зрения.

Тут он сделал председательскую паузу, одну из тех пауз, во время которых подхалимы начинают бормотать: «Просим вас продолжать, господин председатель». Ожидание успехом не увенчалось, и Проссер продолжал.

— Я выслушал все аргументы Джимми, и я скажу вам то, что уже сказал ему. В теории о заговорах я не верю. Я думаю, что мы ловим собственный хвост. Я думаю, что мы — чтобы не называть прямо моего менеджера — ищем себе оправданий. Я боюсь, что мы можем утратить способность концентрироваться на действительно имеющих место трудностях.

— Вы не думаете, что…

— Я нисколько не желаю осуждать Джеймса, или кого бы то ни было, но вынужден констатировать, что искать оправданий — это в его характере. Клуб сейчас переживает не самые лёгкие времена — по правде говоря, мы, если вы простите мне это выражение — завязли по уши. Но путь к спасению следует искать не среди фанатов и не у жителей Лейтон-Роуд. По крайней мере, таково моё несовершенное мнение. Путь к спасению — только на поле, и нигде больше. Но я опасаюсь, что наш друг Джеймс сосредоточил своё внимание на частностях, которые в конечном итоге не стоят клочка использованной туалетной бумаги, если вы понимаете, что я имею в виду.