сердце льстец всегда отыщет уголок». И представьте: действует! Добываются средства, шьются костюмы, готовятся декорации: было бы желание!

Теперь пора подумать и о подготовке общественного мнения. Сперва несколько коротких интервью-информаций, в которых кумир миллионов как бы между прочим обронит пять-шесть ничего не значащих фраз о нашем общем начинании. Имеющий глаза да увидит! Имеющий уши да услышит! Это я в смысле того, что не едиными газетами жив современный человек! Не следует игнорировать возможности радио и особенно телевидения. Чем больше звона, тем лучше.

У любой знаменитости есть свой закройщик, свой дантист и свой критик. С ними обязательно надо свести знакомство, памятуя грибоедовские слова о «собаке дворника, чтоб ласковой была»… Поклонники на премьере — ах, как это важно! Они задают тон, ведут за собой остальных, создают атмосферу доброжелательства и взаимопонимания.

Еще одна забота — название театра. Оно должно быть коротким, современным, немного загадочным: «Галактика», «Космос», «Пирамида», «Аэростат»… Хорошо бы к слову «театр» прибавить «студия». В этой скромной приписке сразу же появляется оттенок экспериментальности, до которой ужас как охочи некоторые театроведы. Они тут же слетаются как мухи на мед и давай «дешифровать» наши замыслы, вытягивать второй план из-под первого, намекая друг другу и зрителям, что есть еще и третий, но он, к сожалению, не всем доступен. Надо расти!..

После нескольких премьер общественность свыкается с мыслью, что мы существуем, и постепенно смиряется с этим. Теперь не упустить бы момент и получить официальное признание, а вместе с ним и штатное расписание.

Открыть новый театр очень трудно. Но закрыть его практически вообще невозможно. Куда девать людей? Да и потом могут быть разные мнения, не идти же на поводу у кучки злопыхателей…

Я знаю театр, который так существует уже двадцать лет. Десять комиссий об него зубы сломали, а он себе стоит как ни в чем не бывало и в ус не дует. Да и чего ему в него дуть? Зарплата идет, дефицит растет, актеры сменяются, как пассажиры в общественном транспорте. После любых гастролей письма с жалобами от несознательных зрителей летят во все концы: их регистрируют, подгнивают, пересылают, на них отвечают — опять же, как говорится, все при деле…

Сейчас я сам подумываю об организации нового театра. Есть на примете знаменитая актриса. Вот только не могу пока ни у кого узнать, о каких несыгранных ролях мечтает Алла Борисовна Пугачева. Если кто-то что-то слышал на этот счет от кого-то, буду много обязан, готов предложить место заведующего литературной частью и по совместительству — уполномоченного по реализации билетов.

С предложениями обращайтесь лично или по почте. Адрес и телефон известны.

ХОЧУ СТАТЬ ЗНАМЕНИТЫМ!

(Доверительный монолог бывалого артиста кино)

Когда в седьмом классе нам дали сочинение на тему: «Кем ты хочешь стать?» — я написал: «Хочу поступить в институт лауреатов». Учительница еще смеялась: «Таких институтов не бывает!» Но позже подтвердилась старая истина: смеется тот, кто смеется последним.

Нет, не буду преувеличивать: лауреатом я пока не стал. И вообще с высшей школой у меня сложились какие-то странные отношения. Я пытал счастье во все театральные вузы одновременно. Но они почему-то не проявили ко мне никакого интереса, хотя я выбрал актерскую профессию исключительно по призванию: согласитесь, где еще столько лауреатов? Да и потом с моим аттестатом не то что в институт — и в кулинарный техникум я бы конкурс не выдержал! Не зря же Геннадий Хазанов, почувствовав, что повар из него все равно не получится, перешел на эстраду. И, заметьте, сразу же стал лауреатом. Потому что артисту знания не нужны, был бы талант, а поклонники найдутся.

Как верно заметил Станиславский, у каждого своя жизнь в искусстве. Когда приемная комиссия ВГИКа в очередной раз проявила близорукость и я не нашел своей фамилии в списке счастливчиков, ко мне подошла миловидная женщина неопределенного возраста и сказала: «Не отчаивайтесь. мои друг! И Ермолову не в один день признали. И у Качалова были свои трудности. И у Гундаревой, говорят, тоже не все сразу пошло гладко. Давайте познакомимся. Черноморская киностудия, ищу исполнителя на главную роль для фильма «Мой друг, дельфин». Возраст — 18 лет, обязательно спортсмен-ныряльщик. Желательно, чтобы был похож на Владимира Коренева из «Человека амфибии» или в крайнем случае на Алена Делона».

Так началась моя кинематографическая карьера. Правда, на главную роль меня тогда не утвердили. И вообще больших ролей я пока не играл. Отчего мои открытки не продаются в киосках и портрет до сих пор не напечатан на обложке журнала «Советский экран». Но это не мешает мне с помощью общества «Знание», Бюро пропаганды советского киноискусства и местных филармоний сеять «разумное, доброе, вечное» по городам и весям нашей необъятной Родины, следуя призыву Некрасова, который предвидел, что за это «…спасибо вам скажет сердечное русский народ…».

Механика здесь простая. Первым делом надо изготовить рекламу: излишняя скромность в таких случаях никому не нужна. Большими буквами набирается: «Творческая встреча с популярным артистом кино». Это. так сказать, шапка, а чуть ниже, в красную строку, моя фамилия. И тут же сообщается: «Снимавшимся в 82 фильмах»… Даются перечень наиболее известных лент с моим участием и кадры, где крупным планом Алексей Баталов, Вячеслав Тихонов, Михаил Ульянов, а сбоку едва заметно, но обязательно угадываюсь и я.

Кроме наборной афиши с клише, хорошо изготовить настоящий красочный литографский плакат. Мою фотографию в жизни, сильно отретушированную, опытный художник помешает на всем пространстве листа, словно втискивает се в увеличенный кадр. А вместо титра печатаются мое имя и фамилия.

Когда такие афиша и плакат висят рядом, успех заранее обеспечен. Как говорил старик Брехт, «думай о форме, содержание подтянется». Это он, конечно, преувеличивал. О содержании я тоже думаю.

После рекламы самое главное — киноролики. Подобрать фрагменты для Сергея Бондарчука или Андрея Миронова проще простого: бери любую сцену! Совсем другое дело у меня. Здесь нужен глаз да глаз! Иначе и не заметишь, как на третьем плане в самый кульминационный момент ответственной сцены из кустов высунется моя голова и я произнесу свою единственную классическую реплику: «Гриня, тебя маманя кликали!» Или в другом фильме в разгар собрания с места выкрикну: «Нет, с этим мы не согласны!» Надо же так отмонтировать, чтобы зрителям стало ясно, с чем именно мы не согласны…