Тони подался вперед и пронзительно взглянул на Чарли. Лицо его стало жестким.

— А ты какое участие в этом принимаешь? — вызывающе спросил он.

Чарли не поддался на провокацию. Он был сдержан и спокоен, как обычно. И тон его был ровным и спокойным.

— Произошла трагедия, которая касается каждого из нас. Мы собрались все вместе, чтобы сделать все возможное для семьи. Как всегда.

Винни посмотрел на Рэя:

— Что ж, в таком случае у тебя есть время до завтра.

Его слова прозвучали как приговор. С отсрочкой исполнения.

Рэй молча наклонил голову.

— Ты вел себя по-умному, — сказал Чарли.

— Ты о чем? — спросил Рэй.

Чарли сказал, что хочет поговорить с ним. О чем? Уж не собирается ли Чарли угостить его стаканчиком напоследок, перед тем как прикончить? Ну вроде выполнить его последнее желание? Типа последней сигареты, которую дают выкурить приговоренному, когда он уже стоит перед взводом солдат с винтовками.

В кабинете Винни, когда все стали расходиться, Чарли слегка подтолкнул Рэя под локоть и едва заметно кивнул, делая знак следовать за ним. Не говоря ни слова, они спустились вниз и вышли из «Дома восходящего солнца». Сейчас Чарли и Рэй сидели в баре под названием «Вздох ежика», расположенном через дорогу.

— Я имею в виду этого засранца Тони, — пояснил Чарли. — Ты не дал ему вывести тебя. Молодец.

Рэй затянулся «Лаки страйк» и сделал глоток виски, выжидая, когда же Чарли перейдет к сути дела.

— Ты где сидел? — спросил Чарли.

— В Терре-Хот.

— И как?

— Долго, — сказал Рэй. Он покрутил жидкость в стакане. Лед приятно позвякивал.

— Ты ведь года четыре отсидел, кажется?

Рэй поднял взгляд:

— Четыре года три месяца.

Чарли закурил.

— Я понимаю, о чем ты. Долго, да. Я сидел два раза.

— Где? — спросил Рэй. Он немного расслабился. Чарли говорил дружелюбно и спокойно. Однако возможность получить пулю в затылок Рэй все же рассматривал.

— Первый раз в Анголе. Тюрьма штата. Хуже некуда. Сраная тухлая дыра. Самое жуткое место в моей жизни. Но мне повезло. Мне присудили двадцать лет, но я подал апелляцию и вышел на свободу через три года. А потом еще я отсидел девять лет в федеральной тюрьме. В Атланте.

Рэй сунул окурок в пепельницу.

— Я бы не смог отсидеть девять лет, наверное.

— Я тоже так говорил после трех лет в Анголе. Но все относительно, поверь мне. — Чарли тоже сделал глоток. — Знаешь, как можно пережить длинный срок?

— Как? — поинтересовался Рэй. Он щелкнул зажигалкой — три раза — и закурил следующую сигарету.

— Так же, как короткий. — Чарли поднял стакан.

Рэй улыбнулся и поднял свой. Они чокнулись.

— Гребаный день за гребаным днем, — произнесли они одновременно и выпили.

Проворный бармен тут же выставил на стойку еще пару стаканов. Чарли выложил двадцать долларов. После того как бармен отошел, Чарли заговорил снова:

— Знаешь, что с нами не так?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Рэй.

— Наше дело. La Familia.[1]

Рэй покачал головой.

— Все стало слишком легко, — сказал Чарли. — Вот взять парня вроде Тони. Молодой, красивенький. Волосы гелем мажет. Он выглядит как актер, который играет мафиози в каком-нибудь сериале. Смотришь на него и сразу понимаешь — этот парень ни разу не мотал срок. В принципе не знает, что такое карцер.

— Он бы за неделю стал чьей-нибудь девкой.

— О чем я и говорю, — кивнул Чарли. — Ты все правильно сделал.

— Сделал что?

— Не врезал ему.

— Это ты про сегодня? Когда мы были в кабинете Винни… то есть мистера Мессины?

— Он не какой-то там долбаный папа римский, — усмехнулся Чарли. — Ты вполне можешь называть его Винни. Но я говорю про вчерашнюю ночь — или сегодняшнее утро, как там это назвать. Короче, когда Тони и этот его болван Рокко прессовали тебя.

— А ты и об этом слышал?

— Я приглядываю за этим местом. По просьбе Старика.

— Я слышал, ты занимаешься не только этим.

— Я ликвидирую проблемы, — подтвердил Чарли.

— А я проблема? — спросил Рэй. Он постарался придать голосу твердость и уверенность.

Чарли улыбнулся:

— Пока нет. — Он снова отхлебнул виски. — Нет, я серьезно. Ты совершенно правильно разрулил ситуацию.

Рэй улыбнулся похвале.

— Он бьет, как баба.

Чарли засмеялся:

— И тем не менее он законный член семьи. Не буду сейчас рассуждать насчет того, почему его приняли в семью и могло ли такое вообще случиться в мое время. Но он в семье, он неприкосновенен, и ты поступил именно так, как было нужно.

— Чего он так бесится насчет меня? Мне платят за то, чтобы я не давал пьяным лапать девчонок и не пускал посторонних наверх. Следить за кассой и офисом — работа Бобби.

— Да потому, что Тони — кусок дерьма. Он прикрывает свою задницу, а заодно и задницу Бобби. Бобби — его человек, как и те двое горилл. Тони поставил Бобби на кассу, значит, если виноват Бобби — виноват и Тони. Вот он и старается изо всех сил.

Рэй отпил виски и немного подумал.

— Значит, Тони винит во всем меня, но Винни доверяет мне и просит помочь. Я ничего не пропустил?

— То, что ты сказал в кабинете Винни, — это правда. Капитан полиции восьмого округа у нас в кармане. Мы, можно сказать, оплачиваем обучение в колледже его детей.

— Зачем тогда Винни нужен я?

— Потому что наш друг капитан не может нам помочь.

— Он заведует восьмым округом. Он может сделать все, что угодно.

Чарли покачал головой:

— Отдел внутренних расследований охотится за его задницей. Он боится.

— Его вполне можно понять, — заметил Рэй. — В свое время отдел внутренних расследований охотился и за моей задницей. И упек меня на четыре года.

— Ага. И капитан посоветовал Тони пойти и вытряхнуть песок из задницы.

— Думаю, Тони было приятно это услышать.

Чарли пожал плечами:

— А что он мог сделать? Этот парень — капитан полиции.

— А я, выходит, второй после Бога?

— Хочешь верь, хочешь нет, но Винни любит копов. Если бы он не родился мафиози, то стал бы копом, как пить дать. Таким, знаешь, жирным копом, из тех, кто постоянно жует пончики. Но все же они настоящие копы. Это Винни настоял на том, чтобы Карлос взял тебя сюда после того, как тебя выпустили. Копы в любом случае лучше обучены, чем обычные громилы. Поэтому Винни считает, видимо, что ты скорее выйдешь на след этих ребят, чем любой из наших парней.