Так что, возможно, «ливень» имел магонское происхождение, а правительства различных стран просто прикрывают свои зады.

Вот что в последнее время занимает мои мысли. Кстати, магонцам не составило бы особого труда полить землю ядовитыми веществами вместе с дождевой водой, уничтожая (в основном) ничего не подозревающее население почти таким же способом, какой выбрала Заль.

Хорошо, что мне не выпала доля сражаться на ее стороне!

Пока я строил графики и диаграммы на планшете, за моей спиной нарисовался Гримм. На его лице читался особый интерес. У меня там почти все зашифровано, однако же…

– Особый проект, Кервин?

Нет, правда, никто кроме меня и не поймет, что я ищу.

– Ага, научный, – заверил его я.

Проект у меня действительно научный. К несчастью, он снабжен фотографиями дохлых птиц из разных уголков планеты. Гримм наклонился над планшетом, разглядывая изображения.

– А это что за пернатое? – спросил он.

Он указывал на видео человека-птицы, которое я смонтировал под руководством Азы с помощью базовой компьютерной графики. Аза хотела, чтобы я понял, как выглядят ростры. Я склеил парашютиста и орла, и, по ее словам, вышло довольно правдоподобно. Чего только не достигнешь, имея мозги в голове и компьютер под рукой.

– Да так, ниче. Эт я дурью маялся, – отвечаю я голосом, позаимствованным из ситкомов пятидесятых годов. – Это наш совместный проект с Аз… то есть Бесс.

Во всем виноват недосып. Гримм с сочувственным видом вернулся на место, а я поклялся впредь быть осмотрительнее. Никуда не годится совершать такие нелепые ошибки, не то еще потащат к психологу, начнут названивать родителям или, не приведи господь, отправят к школьной медсестре! Нет, только не в день рождения Азы.

В результате, когда мы с Илай встречаемся после уроков, она окидывает меня быстрым взглядом и выносит вердикт: «Нет».

А затем заставляет ехать на окраину города, где она нашла дерево с парочкой идеально ровных ветвей. Видимо, собралась провести для меня мастер-класс по фитнесу. Мне уже здесь не нравится: на соседнем холме расположено кладбище, на котором, как все думают, захоронен труп Азы, и там же я в последний раз видел Хейуорд.

– В настоящий спортзал ходить не пробовала? – интересуюсь я. – Они ведь существуют.

– Спортзалы находятся в четырех стенах, – парирует Илай, – а тебе нужен солнечный свет. Ты как растение, загнувшееся без фотосинтеза.

– Я вообще-то не растение, а человек. Разве нам не нужно готовиться к празднику?

– У тебя все на лбу написано, Кервин, – говорит она. – Ты на грани нервного срыва.

На этих словах она выходит из машины и мчится к своему дереву. Двумя секундами позже она уже свисает с одной из веток вниз головой.

– Выбирайся из своей черепушки, сестрин ухажер! – кричит она, высунув голову из густой кроны.

– Это никакая не йога! – кричу я в ответ.

– Да ты и в йоге ничего не смыслишь, – говорит она.

Не показать ли ей позу журавля, которую я разучил, чтобы раздражать Азу? Это единственная поза из йоги, которую я умею делать. Хотя какой смысл? Все равно она права.

– Слушай, – говорит Илай. Она начинает раскачиваться, едва держась за ветку кончиками пальцев. Я и не знал, что она такая сильная и гибкая – прямо как Хейуорд. Впрочем, это неудивительно, они ведь биологические сестры.

Только Илай добрая. В основном.

А Хейуорд убийца. По большей части.

Раскачиваясь на ветке, как на турнике, Илай делает подъем в стойку на руках. Сестры Бойл, надо отдать им должное, девушки способные. Все трое.

– Илай, – говорю я.

– Что? – откликается она, застыв кверху ногами.

– У меня такое в жизни не получится.

– Тебе нужно хоть чем-нибудь себя занять, – говорит она, делая вращение назад. – Ты зацикливаешься на плохом.

Я пожимаю плечами:

– Это не новость.

– Аза в курсе, что творится у тебя в голове? Ты рассказывал ей, сколько всего помнишь о дне ее смерти?

– Нет, – говорю. – Не хочется обсуждать этот кошмар. Я изложил ей отредактированную версию событий.

– Я тоже помалкиваю, – говорит Илай. – А со стрессом справляюсь с помощью спорта. Вот этот элемент называется «Полночь». Сама придумала.

Она снова встает на руки и вытягивается по струнке, как будто не существует никаких летающих кораблей, дождей из птиц, умирающих от ядовитых выбросов шквальных китов, вражеских капитанов и целой доселе неведомой расы, вознамерившейся нас истребить.

– Ты только и делаешь, что волнуешься, – говорит она.

– Все равно мне такое ни за что не повторить, – говорю я, восхищаясь ее мастерством. Илай настоящая спортсменка, пусть даже такой дисциплины, как гимнастика на деревьях, и не существует.

– Попробовал бы упрощенный вариант, – говорит она с надеждой в голосе.

– Почему бы сразу не научиться летать?

Продолжая стоять на руках, Илай закатывает глаза точно так же, как это сделала бы Аза, и тут я понимаю, как неудачно подобрал слова.

Она возвращается в исходное положение и смеряет меня серьезным взглядом.

– Я просто хочу, чтобы у нас с тобой хватило сил ее защитить, если за ней снова придут, – говорит Илай. – На этот раз мы хотя бы знаем, с кем имеем дело. Я не расстанусь с ней снова.

На короткое мгновение все ее страхи отражаются у нее на лице. Такое не часто увидишь.

Но спустя пару секунд она уже с невозмутимым видом бегает босиком по веткам, отрабатывая координацию движений. Среди Дыхания (спецотряда преданных Магонии людей, похищенных еще в младенчестве или, что случается гораздо реже, примкнувших к магонцам во взрослом возрасте) есть бойцы, которые обладают практически сверхъестественными способностями, и Хейуорд одна из них. Илай, похоже, изобрела собственную версию боевой подготовки.

Что я могу сказать? Каждый справляется с переживаниями на свой лад.

Я наблюдаю, как Илай бьет морду воображаемому врагу посреди замерзшего поля. Кому еще придет в голову тренироваться на улице в разгар зимы? Закутавшись в куртку и натянув шапку на уши, я сижу у стены, опоясывающей поле, и предаюсь мрачным размышлениям о Дае, Магонии, судьбе и нервных срывах.

– Подъем, – говорит Илай. Оказывается, я так вымотался, что вырубился прямо на месте. Недобрый знак. – Я закончила.

– Я не сплю, – бормочу я.

– Вот и хорошо. Тебе еще торт печь, – говорит она. – И помяни мое слово, рано или поздно ты окажешься на этом дереве вместе со мной.

– Обязательно, – говорю. Ей меня не изменить. У Илай гибкое тело, а у меня зато гибкий ум. Мы оба хотим защитить родных и близких, просто используем разные средства.