Темпус, зная, что рискует жизнью товарища, выбежал из зоны досягаемости змеи и поднял вверх вооруженную кинжалом руку.

Его глаза встретились взглядом с орлиными, и тот издал тихий крик, похожий на детский, подняв голову и щелкая клювом

Темпус с силой метнул кинжал, который дал ему Нико, и тот поразил орла в грудь Ведьма, почувствовав жар в груди, застонала так, что Нико прижал руки к ушам и, потеряв равновесие, обвис в толстых змеиных кольцах.

Темпус рванулся вперед с нечеловеческой быстротой, ибо почувствовал наконец, что боги не остались глухи к его мольбам. Внутри Темпуса росла мощь, и пикирующий на него орел вдруг полыхнул огнем.

Птица, заложив крутой вираж, снова пошла вверх, но языки пламени, возникшие в том месте, где поразил ведьму кинжал, становились все больше.

У Темпуса не было времени смотреть за птицей и раздумывать, как поступить. Воин рванулся на выручку напарнику, который продолжал сражаться, несмотря на то, что один его глаз закрылся от едкой змеиной крови, а ноги были накрепко сдавлены кольцами рептилии.

Темпус отметил, что змея хоть еще и сопротивлялась, но стала заметно медлительнее.

Позади послышались голоса прибежавшей охраны. Темпус приказал стражникам убираться.

Сейчас его внимание было приковано к Джихан, к ее божественным рукам, которые по-прежнему сжимали челюсти змеи.

Проклятая тварь умирала и, раскачиваясь в предсмертной агонии, швыряла из стороны в сторону Нико и тяжело наваливалась на Джихан, а где-то там, между человеческими телами и зеленой шкурой змеи, лежал ребенок. Его ребенок, как сказал Нико. Однако Темпус изо всех сил рубил на части тело рептилии совсем по другой причине. Еще ни разу не сражался он с такой яростью, как сейчас, горя желанием освободить Нико, чувствуя сильнейшую связь их братских уз и черпая силы в своей ярости, подобно мяснику, разделывающему тушу.

Этот глупый юноша по прозвищу Невидимка не погибнет по его вине, и Темпусу не придется до конца дней своих тяготиться виной за его гибель. И его сын, и Джихан родились от культового насилия и не принадлежали к смертным, но Нико был просто человеком со всеми человеческими недостатками: честью, отвагой, жертвенностью, любовью — всеми благоглупостями, на которые Темпус даже не пытался претендовать.

Сбежавшихся на подмогу бейсибцев и ранканцев Темпус просто не замечал. Вдохновляемый богом, он видел, что их движения слишком медлительны, а задача для них слишком тяжела, чтобы они реально могли помочь.

Обрубив самое массивное кольцо змеи на шее Джихан, Темпус увлек ее в сторону.

Как только женщина вздохнула свободно, избавившись от змеиной хватки, вокруг нее сразу же сгрудились бейсибцы, ранканский жрец и Кадакитис, плотным кольцом окружив Дочь Пены и спасенного ею ребенка

Темпус остался доволен таким оборотом дела, а сам тем временем отбросил шевелящиеся змеиные кольца с тела напарника и помог Нико подняться на ноги. И только когда юноша, глядя ш Темпуса здоровым глазом, положил руку ему на плечо, благодаря за избавление, Темпус перевел дух.

Сейчас, стоя среди валявшихся на полу детской останков уничтоженного гада и наблюдая за снующими взад и вперед людьми, Темпус осознал, что союз его и Нико сильнее, нежели он полагал.

К тому месту, куда Темпус положил Нико, подошла Джихан и вздрогнула при виде изувеченного ожогами лица юноши и пустой глазницы.

— Риддлер, в полночь нужно растолочь в порошок плаценту черной кошки. Это лекарство для глаза, остальное я сделаю сама.

С этими словами она нежно коснулась лица Темпуса, привлекая его внимание.

— У нас раненые дети, — напомнила Дочь Пены. — Укусы змей ядовиты — Джихан тяжело дышала, кожа на бедрах свисала лоскутами, словно девушку секли толстой Веревкой.

— О детях, Артоне и Гискурасе, который, возможно, сын бога, а может, даже воплощенный бог, есть кому позаботиться, все жрецы Санктуария будут за них молиться, в то время как за Невидимкой если вообще будут ухаживать, то просто как за одним из Союза, — заметил Темпус. Скрестив ноги, он уселся прямо на полу, не обращая внимания на лужу змеиной крови, от которой его кожа начала шипеть и слезать лоскутами.

— Джихан, достань мне лекарство, какое только сможешь. Мы с тобой должны вылечить его. Нико не простит мне, если будет возвращен к жизни колдовством.

Они обменялись взглядами: в одном, божественном, читалась смертельная усталость, другой же полыхал огнем ярости забытых богов.

Девушка кивнула и поднялась на ноги.

— Твой кинжал пронзил ведьму в орлином обличье, я видела. Она ранена, а может, умерла.

Темпус не был рад этому, слишком велика цена, которой Нико все время расплачивался за промахи других.

Нико был в сознании, и, чтобы ободрить его, Темпус подтвердил их союз, союз двух единомышленников, двух товарищей. Пусть знает, что он не одинок.

* * *

Внизу под мостом через Белую Лошадь томились в ожидании пасынки. Там же была Кама вместе с десятком собранных на скорую руку бойцов из Третьего отряда.

Для Крита командовать подразделением дочери Темпуса было неудобно, вот почему он решил дать ей свободу действий и по возможности держаться от Камы подальше, пока ограничившись лишь тем, что выставил охранение.

С другой стороны, Страт был более чем доволен событиями сегодняшнего вечера: воскресшей любимой лошадью, возможностью находиться вместе с пасынками, слушать в неверном свете факелов передаваемые шепотом советы Ишад. Страт поведал Криту, который с подозрением косился на Стилчо и Джанни, ставших нежитью, насчет таланта Ишад воскрешать мертвых и сообщил, что она сделала это с бывшими пасынками в знак милости к людям, обреченным умереть в бесчестии.

Крит не стал с ним спорить, на это просто не было времени. Страт был очарован, приворожен, и, если им удастся выполнить приказ, Крит попытается вразумить этого широкоплечего глупца и окончательно разобраться с Ишад — заставить ее разжать хватку, которой она держала Страта.

Если…

Впереди послышались странные хлопающие звуки, жеребец под Критом вздрогнул. Посмотрев вправо, Крит увидел Рэндала, боевого мага Союза, закованного в броню Нико.

— Приветствую тебя, Крит. Я слышал, что ты нуждаешься в помощи. — Лопоухий кудесник, закованный в изготовленные в стране снов латы, казался этим вечером старше и серьезнее. Волшебник заметил, что Крит вопросительно посмотрел на его кирасу. — Она по-прежнему принадлежит Нико. Я просто взял ее на время. Мы с ним… пришли к взаимопониманию, хотя и не заключили союза.

При свете факела было видно, как веснушчатое лицо мага озарила таинственная улыбка. Жеребец под Рэндалом отпрянул, и Крит понял, что это вовсе и не лошадь, а некое сверхъестественное, хотя и весьма похожее на лошадь существо.

— Да, ты прав, Рэндал. Раз уж ты здесь, твоя помощь будет весьма кстати. Ты знаешь приказ Темпуса. Посоветуй, что делать. Может, просто отправиться туда, пойти на штурм и спалить ее дом дотла?