Позже Испания стала для меня совсем другой. Я узнала ее яркие краски, безжалостное солнце, ощутила кожей всю любовь и всю боль, стала такой же расслабленной, поняла, почему здесь так легко убить от ревности. Потому что это – сама жизнь в ее сухом остатке, с выпаренной водой, без примесей и добавок, жесткая и пряная, с привкусом крови и трагедии. Поняла и полюбила местный танец фламенко, больше распространенный на юге, наконец, простила ему то, что меня смущало раньше, – в нем практически не участвуют бедра. Бедра – это латина, это секс и игра. Фламенко – это жизнь, страсть и отчаянная правда без всяких шуток. Кто боится – пусть сидит дома… А я – не стала…

Когда-то давно

Я с ужасом держала в руках пять паспортов. Раскрыв их один за другим, я обнаружила во всех одно и то же фото, принадлежавшее Алексу. Но вот имена и даже их национальная принадлежность были совершенно разными…

Что происходит, откуда эти паспорта, зачем они? В голове роились мысли, одна ужаснее другой, я растерянно перебирала паспорта и так погрузилась в себя и свои мысли, что не услышала, как вернулся Алекс. Он вошел в ванную, сразу понял все. Да и что понимать, когда я стояла под открытым тайником, держа в руках паспорта…

Он ударил меня по щеке, швырнул документы обратно и за руку выволок меня куда-то. Я покорно шла за ним, не в состоянии возражать, сопротивляться. «Сейчас он меня убьет», – как-то совсем уж отстраненно и равнодушно думала я, даже не испугавшись.

Алекс притащил меня в подвал, где у него был оборудован винный погреб – ровные стеллажи, в которых полулежали бутылки с разными винами, несколько пузатых бочонков, пустые корзины, в которых ему привозили эти самые бутылки. В самом дальнем углу оказалась большая куча соломы, невесть как там очутившаяся, и прямо над ней в стене торчал большой подернутый слоем ржавчины крюк. Не отпуская моей руки, Алекс пошарил на одном из стеллажей и стащил с него длинную цепь с наручниками. Закрепив ее одним концом на крюке, другой он наручником прицепил к моему запястью.

– Извини, Марго. Это все, что я сейчас могу для тебя сделать.

Он толкнул меня на кучу соломы и ушел.

Я осталась одна в полной тишине и темноте. Даже не знаю, было ли мне страшно – скорее нет. Насколько я успела узнать Алекса, то по всем законам он должен был просто меня прирезать – и все. А он почему-то не сделал этого…

Потянулись дни в заточении. Алекс приходил ко мне трижды в день, кормил, разрешал прогуляться по подвалу, но наверх не выпускал. Первое время я отчаянно пугалась моментов, когда дверь начинала со скрипом открываться, – казалось, что этот миг может стать в моей жизни последним. Однако Алекс был даже дружелюбен и лишь однажды прорвался фразой:

– Если бы я не любил тебя так сильно, Марго…

Это убедило меня в том, что он ничего со мной не сделает.

В первые дни я искренне ненавидела его – за вранье, за заточение, да мало ли… А потом пришла жалость – и я поняла, что не могу злиться. Он такой же заложник, как и я. Только он заложник обстоятельств, о которых мне ничего не известно, а мое заточение рано или поздно закончится. И от этого мне стало даже легче. И в один из дней я притянула его к себе и поцеловала. Алекс посмотрел на меня с таким удивлением, что мне стало смешно.

– Марго…

– Что, дорогой?

– Как ты можешь, Марго?

– Я люблю тебя. Ты мой муж.

Он поднялся и молча вышел – скорее, выскочил, и я прекрасно поняла причину – в глазах Алекса стояли слезы.

Москва, начало двухтысячных

Это было еще до злополучной истории с захватом офиса. Именно тогда я и познакомилась с Мэри. Я искренне рада ее появлению, без нее уже не могу представить свою жизнь. Это все равно что оторвать кусок сердца, отрезать руку – да что угодно. Как членовредительство…

«Дружба» стала спонсором танцевально-спортивного клуба «Фокстрот», и мне волей-неволей приходилось иногда бывать на каких-то турнирах, помогать руководителю с костюмами, организовывать сборы и поездки. Во время таких вот летних сборов она и появилась. Их было несколько пар из какого-то сибирского города, но эту девушку я отметила сразу, уж слишком она выделялась своей осанкой даже среди стройных, подтянутых и гордо державших головы танцовщиц. Рыжие волосы до плеч, тонкие руки, длинные пальцы, изящные запястья. Голубые глаза, надменно взирающие на всех из-под чуть длинноватой челки. Весь вид словно говорил: «Да, все люди как люди. А вот я – богиня». Ее партнер не отходил ни на шаг, суетился вокруг, но я видела, что между ними нет и намека на интим. Это сразу чувствуется по взглядам, по жестам, по каким-то милым мелочам. В этой парочке такого не наблюдалось – ровные отношения, скорее родственные, чем даже дружеские. Я почему-то начала исподтишка наблюдать за девушкой, благо возможности были – я поселилась на тренировочной базе, расположенной в нескольких километрах от небольшого подмосковного городка, и проводила там свой отпуск, совмещая приятное с полезным, так сказать. Отчего-то здесь мне хотелось вставать рано утром, распахивать настежь окно, вбирать в легкие свежий, пахнущий травой и озером воздух. Я даже начала совершать утренние прогулки, маршрутом совпадавшие с пробежкой танцоров. Заинтересовавшая меня девушка всегда бегала одна. Я часто видела ее, одетую в спортивный костюм. Длинные черные гетры, легкие кроссовки, волосы, забранные в высокий хвост. Она, казалось, не замечала ничего вокруг, в том числе и мою персону, и это было обидно. В конце концов, благодаря моей фирме здесь вообще что-то происходит! Не знаю, чем меня так зацепила сибирская танцовщица, но я решилась сама подойти и заговорить.

Случай выдался скоро. Я прогуливалась по корпусу – было дождливо, а мне нужно было непременно «намотать» свои километры – таким образом я решила похудеть хоть чуть-чуть. Мое внимание привлек голос, доносившийся из-за ближайшей двери:

– Макс! Ну, выслушай! У меня заканчиваются деньги, машина в город будет только через два дня, я просто не смогу купить карточку! Макс! – вслед за этим раздался не то стон, не то всхлип, потом резкий звук чего-то ударившегося о стену, и вслед за этим – плач.

Я решила вмешаться в ситуацию – мало ли что случилось у человека за дверью, вдруг моя помощь придется кстати? Постучав и не получив ответа, я толкнула дверь и вошла. Удивлению не было предела – на кое-как закинутой покрывалом постели лицом в подушку лежала моя рыжеволосая незнакомка. На звук шагов она приподнялась на локтях и зло посмотрела в мою сторону:

– Что?!

– Простите… я подумала, что вам нужна помощь… – Я растерялась даже от такой реакции и не сразу нашлась что сказать.

– Помощь? – Она села и потянулась к тумбочке, на которой лежала пачка сигарет и зажигалка.

– Ну да. Просто вы плакали… что-то упало…

– Телефон.

– Что? – не поняла я, и она указала пальцем в угол, где на полу сиротливо раскинулись внутренности мобильного телефона. – А-а… если нужно позвонить – я могу дать свой.