Он недовольно поморщился, чувствуя, что не может связно передать свои ощущения. Я улыбнулся и постарался его успокоить:

– Ничего, ты рассказывай, я все пойму…

– Ленька первый ухватился за ту руку, которая тянулась к нему. Ребята тоже потянулись к этой фигуре, а я… – он глубоко вздохнул, – А я испугался… Спрятал свою руку за спину и спрашиваю: – А как же моя мама? – А эта фигура говорит: – А зачем тебе мама? Разве тебе не надоело, что тебя твоя мама все время наказывает? – Я тогда ей и говорю: – Никто меня не наказывает и я от своей мамы никуда не пойду!

Толик снова вздохнул и, посмотрев на свою мать, продолжил:

– Смотрю, Димка с Мишкой тоже свои руки за спину попрятали. А эта фигура вдруг так страшно заколыхалась и стала меня пугать… Ну, что если я с ней не пойду, то она сделает так, что меня вообще никто любить и уважать не будет, и никто из мальчишек играть со мной не станет… Только я уже знал, что никуда с ней не пойду. Вот тогда она и сказала, чтобы я никому о том, что сейчас вижу не рассказывал, а иначе она вернется и тогда уже точно меня от мамы заберет…

Толька замолчал, но когда я уже решил, что его рассказ закончен, совсем тихо добавил: – А Ленька с ней ушел… Он думал, что я не видел, а я видел, как он уходил… Ребята со мной остались, а он ушел… Его больше нет.

– Спасибо тебе огромное, – бодро проговорил я, вставая со своего пуфа, – Ты себе представить не можешь, как ты мне помог. А теперь спать!

Мальчишка кивнул и устало закрыл глаза. Видимо, преодоление наложенного на его сознание запрета, даже с помощью моего заклинания, отняло у него слишком много сил.

Мы с Леной вдвоем раздели мальчугана, уложили в постель, и он тут же заснул.

Как только мы вышли за дверь, Ленка схватила меня за рукав и, здорово дернув, зашипела:

– Как ты это сделал?!

– Что сделал, – оторопел я от неожиданной атаки.

– Как ты Тольку успокоил? Я видела, как ты провел перед его лицом рукой, но что за тарабарщину ты бормотал?!

Только тут до меня наконец дошло, что мое заклинание сработало абсолютно точно и с достаточно большой скоростью! Мне бы, конечно, надо было бы обдумать это обстоятельство, но передо мной стояла весьма рассерженная мамаша, подозревавшая меня в нанесении вреда ее ребенку. Потому я как только мог спокойнее улыбнулся и, несколько рисуясь, ответил:

– Ничего особенного. Просто у меня имеются некоторые способности к гипнозу. Я просто внушил мальчику, чтобы он успокоился и хорошенько вспомнил, что с ним произошло.

И вы знаете, Лена мне как-то сразу поверила. Она отпустила мой рукав и странно обрадованным голосом переспросила: – Правда?..

– Ну зачем мне врать?.. – пожал я плечами.

– Но теперь, наверное, надо снять это… внушение? – особой тревоги в ее голосе не было, но мне понравилась ее предусмотрительность.

– Утром от него никакого следа не останется. – Заверил я ее.

Она пристально на меня взглянула и, чуть подумав, спросила:

– А может ты… это… ну… поработаешь с Игорем?

– А что я должен с ним сделать? – удивился я.

– Понимаешь, мне так не нравится, что он курит, а бросить сам он не может…

– Вообще-то, это не мой профиль, – неуверенно пробормотал я, лихорадочно припоминая, нет ли среди моих обрывочных знаний какого-нибудь наговора против курения.

– Ну попробуй, – в голосе Лены появились умоляющие нотки, – Если не получиться, и не надо, а вдруг!

– Хорошо, – сдался я, – Только отдохну намного, а то сеанс гипноза отнимает много сил.

Я понимаю, что нехорошо дурить голову чужим женам, а что мне оставалось делать?

Мы спустились на кухню и застали там Сашку с Игорем за пивом и креветками. Игорь курил, и я заметил, что Лена сморщила свой веснушчатый носик, увидев сигарету в его пальцах.

– Ну, что?.. – увидев нас, спросил Резепов. Его тон требовал немедленного и подробного отчета. Мы с Леной переглянулись, и она поняла, что отчет придется делать ей – такой утомленный вид я на себя напустил. Она принялась рассказывать, что мы услышали от Толика, одновременно возясь у плиты. Я присел к столу и наблюдал за тем, как мужики поглощают пиво и лузгают креветок, внимательно слушая Ленкин рассказ. Честно говоря, я действительно устал. Конечно, не настолько, как хотел показать Леночке, но работа лопатой была для меня тяжелой экзотикой, и нетренированное тело ломило от непривычных усилий. Кроме того, на меня сильное впечатление произвело и то, что рассказал Толька. Получалось, что у нашего далекого недруга не всегда все получалось! Мальчишки могли противостоять его поползновениям, но для этого надо было, чтобы у них в этом Мире была какая-то сильная привязанность. Ну а какая привязанность может быть у десятилетнего мальчика на свете, кроме его матери или отца. Или матери и отца. А вот если матери и отцы не смогли создать такой привязанности… Снова и как всегда выходило, что беды детей произрастали из пороков взрослых.

Лена закончила свой рассказ, и прямолинейный Резепов тут же задал вопрос:

– Ну и что мы из этой информации имеем?

Я поднял голову:

– Во-первых мы имеем подтверждение, что у твоей сестренки замечательная семья! Я им от всей души желаю сохранить ее.

– Ну, ты скажешь, замечательная… – смущенно пробормотал Игорь и сразу задавил дымящийся в пальцах бычок.

– Во вторых, мы имеем, – продолжил я, игнорируя его бормотание, – очень простое и очень эффектное средство борьбы с обнаруженным нами явлением.

Ребята поставили стаканы на стол, Лена уронила вилку, и все повернулись в мою сторону с надеждой и ожиданием в глазах. Я усмехнулся и продолжил:

– А вы что, не поняли? Чтобы мальчишка справился с этой непонятной и неожиданной атакой, достаточно чтобы он очень любил своих родителей! Но для этого необходимо, чтобы родители очень любили своего сына. К сожалению, далеко не все родители умеют любить своих детей – это большое искусство и рождается оно исключительно в замечательных семьях.

Я повернулся к Лене:

– Теперь мы можем сказать взрослым: – Любите своих детей, и все будет в порядке. – Вот только многим ли поможет наш совет?

– Слушай, – снова вступил в разговор Сашка, собиравшийся, судя по его исхитрившимся глазкам, сменить тему, – Если ты такой умный, такой семейственный, такой «падагог», почему сам до сих пор не женат? Женился бы, показал бы миру пример строительства замечательной семьи! А то самому уже скоро «тридцатник», и все в теоретиках ходишь.

– Вот потому и хожу в теоретиках, что практику надо осваивать вдвоем, а у меня все как-то с парой не получается… – довольно резко возразил я.

На кухне тут же завязался разговор о сложностях и радостях семейной жизни, о нахождении взаимопонимания, о воспитании детей. Все это словоблудие сдабривалось примерами из жизни знакомых и цитатами из педагогических авторитетов. В общем, начался самый обычный треп. Пивохлебы, занятые пивом, креветками и спором, от ужина отказались, а мне хозяйка предложила шикарной жареной на сале картошки с квашеной капусткой и солеными огурчиками. Налили мне, как самому усталому, и сто грамм, так что к концу вечера я был, как говорится, сыт, пьян и нос в табаке.