Идея Абрамовича проста: объединить добывающее предприятие «Ноябрьскнефтегаз» и Омский нефтеперерабатывающий завод. У Абрамовича хорошие связи на местах, он и так, по сути, контролирует Омский НПЗ, но легко может этот контроль потерять – потому что и он, и «Ноябрьскнефтегаз» на бумаге принадлежат государственной компании «Роснефть».

Через много лет, в 2012 году, на суде по иску Березовского в Лондоне Роман Абрамович скажет, что Джон Рокфеллер придумал создавать вертикально интегрированные нефтяные компании, то есть такие, у которых одновременно есть и добыча, и переработка. А он, Абрамович, следуя уроку Рокфеллера, придумал создать вертикально интегрированную компанию, объединив предприятия в Омске и Ноябрьске. В Париже в декабре 1994-го Березовскому идея Абрамовича нравится. Правда, в начале 1995 года, после возвращения с новогоднего отдыха, он забывает о ней. Есть дела поважнее – он создает ОРТ. Гендиректором нового телеканала назначен Влад Листьев, наверное, самый популярный телеведущий того времени. А потом, 1 марта 1995-го, Листьева убивают в подъезде собственного дома. И Березовский оказывается под подозрением.

В конце 1994 года у всех телеканалов России появляется новая важная тема – Чечня. Евгений Киселев вспоминает, что с лета того года у него не случалось ни одного выпуска программы «Итоги», в которой не было бы сюжета из Чечни. Президент этой республики, бывший советский военный летчик, генерал Джохар Дудаев отказывается подчиняться федеральному центру и хочет отделить Чечню от России. Поздней осенью 1994-го на НТВ выходит сюжет о том, что в Ставропольском крае разворачивают военно-полевые госпитали: это значит, что власти решили начать войну.

Примерно в то же время Игорь Малашенко встречает Евгения Савостьянова, тогда еще главу московского ФСБ, и спрашивает его о ситуации в Чечне. Савостьянов отвечает: «Слушай, Игорь, забудь про Чечню на пару недель. Мы там закончим, а потом я тебе все про нее расскажу».

В конце ноября проваливается штурм Грозного отрядами антидудаевской чеченской оппозиции и танками с российскими экипажами. 11 декабря 1994 года федеральные войска входят в Чечню, начинается война – как и предсказывал НТВ. Она, конечно, не завершается через пару недель. Гусинский и Малашенко решают, что показывать войну телеканал должен без прикрас, а корреспонденты – работать по обе линии фронта, и с российской стороны, и с чеченской. Раздражение Кремля тем, как об этой войне говорят на НТВ, растет.

В конце декабря 1994-го первый вице-премьер Олег Сосковец собирает на совещание руководителей всех СМИ. Посмотрев на сидящих в углу Малашенко и Киселева, он зловеще произносит: «С НТВ мы еще разберемся. Вы вещаете по указу президента, лицензии у вас нет. И не будет».

«Ельцину ничего не стоило подписать новый указ о том, чтобы признать эксперимент по вещанию телеканала НТВ на четвертой кнопке неудавшимся и лавочку эту закрыть», – вспоминает Киселев. Но, по его словам, в окружении президента немало людей, которые симпатизируют НТВ и защищают его перед президентом: это и помощники президента Юрий Батурин, Александр Лившиц и Георгий Сатаров, и министр иностранных дел Андрей Козырев. Киселев вспоминает, что однажды глава МИД даже приглашает его на деловой завтрак в особняк министерства на Спиридоновке – чтобы сказать, что поможет, чем сможет: «Но вы будьте поаккуратнее».

Однако обещание вице-премьера Сосковца разобраться с НТВ начинает постепенно реализовываться. Правительство готовит постановление о прекращении вещания НТВ. И вдруг происходит немыслимое – Александр Яковлев, который возглавляет не только телекомпанию «Останкино», но и регулирующий орган, Федеральную службу по телевидению и радиовещанию, неожиданно самостоятельно принимает решение выдать НТВ лицензию, не посоветовавшись ни с кем из начальства.

71-летний Яковлев, конечно, может себе позволить и не такое: он человек-легенда, «архитектор перестройки». Поэтому, когда Яковлеву звонит разъяренный премьер-министр Черномырдин, тот спокойно отвечает: «Во-первых, я по закону не имею права не выдать лицензию. Почему это у меня целая компания без лицензии работает? Я просто обязан это сделать. А во-вторых, Виктор Степанович, не забывайте, пожалуйста, что вы все-таки в прошлом – всего лишь член ЦК КПСС, а я член Политбюро[3]. Поэтому, пожалуйста, в таком тоне со мной не разговаривайте». Черномырдин извиняется.

Война в Чечне делает канал НТВ известным на весь мир. Все зарубежные журналисты, приезжающие в Россию, чтобы рассказывать о Чечне, пользуются материалами НТВ и всегда упоминают о независимом русском телеканале, который сообщает всю правду об этой войне. Слава приходит быстро: уже летом 1995 года Евгений Киселев узнает, что нью-йоркский Комитет по защите журналистов присуждает ему престижную награду – International Press Freedom Award. Но чем больше похвал в адрес НТВ за границей, тем сильнее раздражение внутри страны, особенно среди силовиков.

Чечня – больной вопрос для всей страны: ссорятся семьи, ругаются ближайшие друзья. Одни говорят, что необдуманная война – это преступление; другие считают, что иного выхода нет, нельзя позволить кучке бандитов себя запугивать. И вообще, русские своих не бросают – с 1990 года идет выдавливание из Чечни русскоязычного населения, растет число убийств. Самый острый спор происходит среди сторонников президента Ельцина. Бывший и. о. премьера Егор Гайдар в ужасе, он говорит, что после начала войны в Чечне его партия «Выбор России» больше не может поддерживать Ельцина: отправив войска в Чечню, тот предал демократию. А ведь Гайдар – лидер пропрезидентской фракции «Выбор России» в Госдуме, самой большой в парламенте, избранном в 1993 году. Однако главный спонсор партии Гайдара бизнесмен Олег Бойко с ним не согласен.

Владелец банка «Национальный кредит» и компании ОЛБИ, Олег Бойко – один из самых политически активных банкиров. Он сейчас вспоминает, что в 1993 году друзья-финансисты предложили ему наладить отношения с властью – и он взял на себя финансирование «Демократического выбора России» Гайдара. Бойко возглавил исполком партии, и хоть он и не был депутатом Госдумы, долгое время ему приходилось едва ли не в ежедневном режиме рулить парламентом. Он занимал «ленинский номер» в гостинице «Националь» – угловой люкс с балконом, где в 1918 году Ленин с женой и сестрой жили после переезда правительства из Петербурга в Москву. Бойко с балкона не выступал, но номер был удобен тем, что здание Думы располагалось ровно напротив – можно было и у себя принимать депутатов, и, если надо, самому ходить в парламент или в Кремль. Именно при поддержке Бойко Гайдару удалось превратить свою фракцию в самую большую в Думе. По итогам голосования в парламент «Выбор России» занял только второе место после ЛДПР, но во фракцию вошло много одномандатников – некоторых привлекли не бесплатно.