— Глупая вещь! Напридумывают же!

— Бессмертная! — К ним подошел тот человек, что недавно еще играл роль «дичи». — Бессмертная, что делать с пленниками?

— Что и всегда! — пожала плечами Йорка.

— Бессмертная, а может быть… — кочевник замялся, обернулся и бросил взгляд на пленников. Крон тоже повернулся и посмотрел.

Инксийка уже не сидела на земле. Она стояла возле дерева, поддерживаемая за локоть одним из кочевников. Платье на ней было разорвано и сползло, обнажая левое плечо и грудь. Но взгляд инксийки оставался брезгливым, словно не кочевник ее за руку держит, а змея ядовитая.

Йорка тоже посмотрела на пленницу, поджала губы и вернулась к своему арбалету.

— Бессмертная, — произнес кочевник и замолк.

— Что? — Йорка искоса глянула на кочевника, перевела взгляд на Крона и сказала, показывая ему арбалет: — Нет, ты видел когда-нибудь более бестолковое приспособление? Как будто луки стреляют хуже!

— Арбалет всегда заряжен, — возразил Крон. — Всегда готов к бою.

— Бессмертная… — снова робко напомнил о себе кочевник.

— Ну, чего тебе, Пилар? — недовольно посмотрела на него Йорка.

— Может быть, мы с этой красавицей… — Пилар кашлянул. — Мы быстренько, а?

Йорка фыркнула и опять занялась арбалетом.

— Всегда заряжен, говоришь? — Она взвела рычаг арбалета, натягивающий тетиву, и вложила в ложе короткую стрелу. — А заряжать-то его как долго! Сто раз убить могут!

— Зато о груди своей можешь не беспокоиться! — улыбнулся Крон.

— Я о ней и так не беспокоюсь! — отмахнулась Йорка. — У меня с ней все в порядке! И с одной, и с другой!..

— Бессмертная, — снова подал голос Пилар. — Так что? Насчет инксийки, а? Позабавиться бы… Как скажешь? — Он смущенно улыбнулся.

Йорка смерила взглядом его крепкую мускулистую фигуру и спросила:

— Позабавиться, говоришь?

— Ага! — радостно улыбнулся Пилар.

Йорка подняла арбалет и, почти не целясь, выпустила стрелу. Стрела попала инксийке прямо в живот, та громко вскрикнула, согнулась в поясе и рухнула на колени. Кочевник, поддерживавший инксийку за локоть, выругался, испуганно отскочил в сторону и посмотрел на Йорку округлившимися глазами.

— Только поторопись, — бросила Йорка опешившему Пилару. — Пока она еще не остыла… Дурацкая штука! — сказала она Крону, отшвыривая арбалет. — Возни много, а толку чуть! И бьет гораздо слабее!

Пилар кивнул, сжал челюсти, повернулся и пошел к пленникам.

— Дрянь, а не оружие эти арбалеты! — презрительно сказала Йорка. — Из лука я бы эту гадину к дереву пригвоздила!

Йорка посмотрела на Пилара, пинками поднимавшего с земли троих оставшихся в живых пленников, криво усмехнулась и проворчала:

— Он тут развлекаться будет, а мы ждать его должны! Вот еще!..

— А что вы обычно с пленниками делаете? — поинтересовался Крон.

— Убиваем, — пожала плечами Йорка. — Не тащить же их за собой!

Крон посмотрел на Пилара, увидел в руке у того длинный охотничий нож и подумал, что смерть инксов будет не такой уж легкой.

— Эх, жаль, коней отпустили! — раздался за спиной голос подошедшего Ларда.

— У вас были кони? — спросила Йорка.

— Да, Бессмертная, — подтвердил Лард.

— Правильно сделали, что отпустили, — кивнула Йорка. — В лесу кони — лишняя обуза! Как тебя зовут?

— Лард, Бессмертная, — склонил голову кочевник.

— Пойдешь ко мне в отряд? — Йорка внимательно разглядывала Ларда.

— Благодарю тебя, но у меня уже есть Бессмертный! — Лард прижал правую руку к груди и склонил голову. Крон удивленно посмотрел на Ларда.

— Ты что, тоже свою армию собираешь?! — удивилась Йорка.

— До этого момента — нет, — пожал плечами Крон и усмехнулся: — Похоже, что армия сама собирается, без моего участия…

— Не знаю, Крон, — с достоинством ответил Лард, — будешь ли ты собирать свою армию или нет. Но я буду с тобой до тех пор, пока ты меня не прогонишь или пока я не погибну!

— В лесу ты не найдешь желающих сражаться, — предупредила Йорка Крона. — И, вообще, не люблю я этот лес! — Она грустно вздохнула. — В Степь хочу… Соскучилась…

«Да, — подумал Крон, — многие кочевники, наверное, соскучились по Степи. По вольным просторам, по непрекращающимся ветрам, словно море волнующим степную траву. По свободе… Но не так уж скоро это все вернется к людям. И не все увидят эту долгожданную свободу. Вон, два десятка тел на земле лежат, дожидаются погребения…»

Хоть ни лопат, ни заступов у кочевников с собой и не было, яму вырыли довольно быстро. Мечи да ножи не только для ратного дела годились, ими и копать можно.

Крон заметил среди кочевников, рывших землю, нескольких женщин. Крепкие, поджарые, лица суровые, губы сжаты. У одной из них левая рука замотана окровавленной тряпкой, но работы кочевница не оставляет, продолжает ковырять землю мечом.

Крон подумал, что инксийки, конечно же, очень красивые, но красота их жестока и холодна, словно причудливый ледяной нарост на горной вершине. Кочевницы же иные, и красота их живая, страстная и горячая.

Крон знал, что к Йорке приходит много женщин и та охотно принимает их в свою армию. В бою кочевницы ничем мужчинам не уступают и с мечом, и с копьем справляются не хуже их. А что касается стрельбы, так лучше Йоркиных лучниц в Степи и не сыскать — и глаз остер, и рука тверда. А уж ненависти им и вовсе не занимать. Не зря же говорят в Степи, что женщина как дитя малое, только злее. И злость эту инксы очень сильно на себе чувствуют. И воюют кочевницы наравне с мужчинами, и гибнут так же, как они, — среди двадцати тел, опущенных в общую могилу, было пять женских. И им тоже, как и остальным погибшим, положили рядом верное оружие, чтобы и в заоблачном мире могли они постоять за себя.

Могилу присыпали землей, постояли молча над свежим холмом и занялись дележом добычи. А трупы инксов просто свалили в одну кучу — сами пусть разбираются со своими мертвецами. У кочевников теперь и поважнее заботы есть. Та же самая добыча, к примеру.

Впрочем, из всей добычи привлекало кочевников лишь оружие. Что же еще взять с инксов?! Одежду их позорную? Узкие и жесткие пояса, больше похожие на негнущиеся палки, разукрашенные сверкающими металлическими нашлепками? Тьфу! Или сапоги их, тесные да неудобные? Которыми в день так ноги сотрешь, не то что ходить — стоять не сможешь! Правда, одно время забирали с поясов убитых кожаные мешочки, в которых зачем-то носили с собой инксы небольшие круглые лепешечки из желтого, белого, а порой и красного металла, на каждой из которых была изображена одна и та же инксийская морда. Так просто забирали, детишкам на игрушки. Но потом бросили это дело, потому как у детишек интерес к ним пропал. Кочевникам толку с тех железяк никакого, а в Вечном Городе ребятенки и так уже все улицы ими забросали, вместо камня мостить впору. А вот оружие — это другое дело! Да еще украшения разные — это уж кочевницы прихватывали. Украшения те тоже из таких же металлов были сделаны. Красивые — глаз не оторвать! Браслеты да кольца с разноцветными камушками… Кочевники посмеивались над этими бабьими слабостями к блестящим побрякушкам, но порой кто-то из них притаскивал приглянувшейся ему женщине что-нибудь подобное. Йорке тоже не чужда была подобная страсть, сама инксийские украшения носит — на правой руке ее блестит-переливается широкий браслет из белого металла, и дивный узор по нему зелененькими и синенькими камушками выложен. Сама-то она уверяет, что это просто так, чтобы запястье не поранить, да знают кочевники цену таким словам! Знают, но понимают и молчат. Потому как хоть и воин, а — женщина…