Кэрри Фуллер: «Но ведь сейчас утро субботы, — жалко пыталась настаивать я — даже после того, как он рассказал мне о звонке Кевина Френча. — И вообще, с какой стати режиссер звонит тебе? Я думала, у тебя хватает продюсеров».

— Как ты правильно сказала, сегодня суббота. Во время выходных служебные инструкции не действуют.

— Нормальные люди по выходным отдыхают, Грег.

— Прости, но я расстроен не меньше тебя. Эта примерка костюмов должна была состояться еще вчера.

— А долго ты там будешь? Может, нам подождать?

— Не стоит. Мы будем два-три часа заняты нашей драгоценной звездой, а потом Кевин хотел вместе со мной проверить раскадровку. Я вряд ли сумею вернуться раньше шести, а то и семи. Почему бы мне не позвонить тебе?

— И почему же ты не звонишь?

Он попрощался с детьми, которые на вид были огорчены даже более, чем я огорчилась в душе, потом со мной. Когда он влез в машину и отъехал, младенец больно пнул меня в желудок. Он говорил мне: «Борись, женщина! Не позволяй ему и дальше относиться к нам так!»

— Прости, малыш, — ответила я. — Из-за этой проклятой беременности я слишком расклеилась, чтобы бороться.

Я сходила с ума. Я слышала, что многие во время беременности чувствуют связь с еще не рожденным ребенком, но у меня-то с моим разговоры цвели пышным цветом. Я почти не видела мужа в последнее время, и может, поэтому мне просто нужно было разговаривать хоть с кем-то. Мы обсуждали все: телевидение, новую цветовую гамму гостиной — а однажды у нас вышел жаркий спор о политике государства в отношении уголовного законодательства (Нерожденный оказался сторонником жесткой «шоковой терапии»).

Когда мы возвращались в дом, Хоуп тоненьким голоском спросила:

— А почему папа уехал? — Ей тогда было всего шесть, и вряд ли она в полной мере осознавала все ужасы рекламного бизнеса.

— Такая у него работа, солнышко, ничего не поделаешь.

— А почему?

— Потому что он обязан проследить, как самая прекрасная женщина в мире влезает в платье из каучука.

— А разве он не хочет лучше пойти с нами в лес?

— Конечно, хочет, — ответила я таким тоном, будто на самом деле так считала. — Да и кто бы не захотел?

Тодди Глак: Мы с Кевином стаптывали каблуки в холле «Дорчестера» в обществе костюмерши. Бог знает, где носило Грега. За последние два дня он уже второй раз заставлял Кевина ждать — и все из-за его драгоценной жены и детей.

— А что, без него начинать нельзя?! — кипятился Кевин, глядя на свои часы. — Я из-за этого мудака обед отменил!

— Ну Кевин, ну давай дадим ему еще пару минут, — упрашивала я.

— Пять минут, и все. После этого я отправляюсь на самолет до Лос-Анджелеса. Сколько можно тут груши околачивать?!

Грег заявился через двадцать минут.

— Прошу прощения, попал в аварию на углу Гайд-парка, — сообщил он. — Какой-то черный козел на «бумере» влетел мне в задницу. Пидор гнойный, даже своих данных не оставил. Кинул мне двадцать баксов и свинтил.

— Господи, Гper, ты сам-то в порядке? — спросила я. — Надеюсь, он не полез на тебя с ножом? А то о таких случаях столько говорят. — Я и вправду была сильно встревожена: если бы с ним случилось несчастье, у меня не осталось бы ничего.

— Скучновато вышло, Тодди, — ответил он. — Ни ножа, ни даже «узи» на худой конец. Со мной все в полном порядке. Только неудобно, что я заставил вас ждать.

— Ничего, дружище, — отозвался Кевин. — Из-за Ричардс нам пришлось прождать целые сутки. Теперь ее очередь топтаться на месте. И не дай бог ей хоть на что-нибудь пожаловаться — эта сучка стоила мне целого обеда.

— Да? А с кем? — заинтересовался Грег.

— Да ничего особенного, всего лишь с Сидом Поллаком. Он прилетел на несколько дней в Европу, посмотреть места для натурных съемок.

Он мог отказаться от обеда с самим Сиднеем Поллаком! Да, действительно — прибыл Кевин Френч.

Кэрри Фуллер: Ко всему прочему, Грег забрал машину — вторая осталась в гараже, — так что мы с Райаном и Хоуп устроили пикник в саду. Дети быстро оправились. Они привыкли к неожиданным разочарованиям. Я смотрела, как они играют на солнышке, и вспоминала, какой прекрасной моя семейная жизнь казалась мне до последних шести месяцев.

Блин, да что за чушь?! Не была она прекрасной. Для начала: с тех пор, как четыре года назад Грег организовал «Фуллер Шайдт», он стал редко бывать дома. И всякий раз, когда я жаловалась ему на это, отвечал, что делает все это только для нас.

— Кого это «нас»? — уточняла я.

Мужчины создают бизнес-империи не для «нас», своих семей. Они делают это по тем же причинам, по которым мальчишки устраивают в туалетах состязание — кто пустит струю выше (я работала учительницей в школе, и точно знаю, что это так). Порой я представляла себе, как Грег и Макс в туалете для начальства соревнуются, у кого мощнее фонтан.

Его вечные неявки домой были не единственным поводом для нытья, но даже все они, вместе взятые, не представляли собой серьезной угрозы. Ну и в конце концов, думала я, назовите мне хоть одну семейную пару, у которой все в полном порядке. Так что прекрасной наша жизнь, может, и не была, но все складывалось очень даже ничего.

Все изменилось вдень, когда я забеременела. Это был тот самый день, когда я узнала о гримерше.

Тайрон Эдвардс: Два дня как вернулся с Ямайки, а мою жизнь уже можно в унитаз спускать. Знал же я, блин, что тот круиз через таможню сложился больно хорошо, чтобы не выйти боком. В субботу утром сижу у себя в норе и слышу — Ивонна истошно орет. Вот бля, думаю, прикинь, прокололся где-то, придется теперь свой запас наркоты подровнять. Мчусь в большую комнату, но Ивонна — баба самостоятельная, тут же налетает на меня, начинает пинаться, драть мне волосы, царапаться. Она в маникюрном салоне работает, так что когти у нее — будь здоров. Ну охлаждаю ее маленько и спрашиваю, в чем дело. И показывает она мне полароидные снимки. Блин. Отыскала мои пляжные фотки. Которые с той белой сучкой. Тайрон, дружище, думаю я, лучше бы тебя в Хитроу взяли, хоть яйца целы бы остались.

Кэрри Фуллер: За эти годы я столько раз видела, как у подруг семьи разваливались из-за походов на сторону. Я всегда им сочувствовала, но в глубине души ощущала самодовольство — у нас-то с Грегом таких проблем нет.

Ублюдок. Как он смел вызывать у меня это чувство? Ненавижу самодовольство.

Узнав, я не стала устраивать сцен, но только потому, что была предоставлена сама себе, то есть в связи с нехваткой аудитории. Райан в тот день отправлялся на экскурсию с классом, и ему нужны были деньги. Мой кошелек был пуст, вот я и заглянула в комод Грега, в ящик, где обычно лежали деньги. Я нашла бумажку в десять фунтов для Райана, и еще квитанцию. У него вечно квитанции валялись пачками, пока он не удосуживался передать их Нэнси для учета расходов. Я никогда не обращала на них внимания. До сих пор не знаю, почему я развернула эту. Счет за номер в отеле «Шарлотт-стрит». Вот этого я понять не могла. Грег никогда не оставался ночевать в городе, как бы поздно ни заканчивал работу. Мы жили на Примроуз-Хилл, и на ночь он всегда приезжал домой. Не то чтобы я сразу что-то заподозрила (он вполне мог получить счет за приезжего клиента), скорее, мне стало любопытно.