– Какой милиционер? – вылетел из-за своей парты Когтев.

– Обыкновенный. В форме, – прошептала Стеша и, склонившись над Олесей, добавила: – Это он из-за денег пришел, да?

– Что ты несешь? – отпихнула ее от себя Маканина и побежала в коридор.

Школа была непривычно тиха, словно и не пришла к началу занятий добрая тысяча учеников.

– Где он? – Олеся оглянулась, не зная, куда бежать, направо или налево.

– Я на улице видела, – все еще шептала Стеша, что в окружающей тишине было вполне логично. – Смотрю, идет такой, в меховой шапке. А в руке – папка. И сразу к крыльцу. Я вперед побежала. Может, нам ему на глаза не показываться?

– Да брось ты, – нахмурилась Маканина, хотя в душе у нее что-то все же дернулось. Неужели и правда Рязанкина сообщила о пропаже денег? С нее сталось бы. Она что угодно может начудить.

Приближающийся гул слева сообщил о том, что идти надо в ту сторону.

Милиционер действительно был. Он медленно поднимался по лестнице, раздраженно разглядывая проходивших мимо детей. За ним, заложив руки за спину, шел Генка Сидоров. Замыкала шествие завуч Алевтина Петровна.

Маканина попятилась назад, чуть не сбила Стешу с ног и, опережая всех, бросилась к кабинету биологии. Если милиционер пришел из-за денег, то направлялся он именно туда.

Олеся вбежала на этаж как раз вовремя, чтобы заметить, как в кабинет вошла биологичка Ни-нель Михайловна. Позади тяжело после бега дышала Беленькая. Маканина прижала палец к губам и прислушалась. С лестницы накатывал гул – за странной процессией шла чуть ли не половина школы.

Шум миновал этаж и стал подниматься выше.

– Они идут не сюда? – удивленно вздернула бровки Беленькая.

– Только зря меня переполошила, – разочарованно протянула Олеся. Она-то уже приготовилась к худшему – к неприятному разговору и даже, может быть, к путешествию в отделение милиции. Вот это было бы приключение!

Но тут дверь кабинета биологии распахнулась. Из нее вышел Быковский, за руку он вел Леру Га-раеву из «А»… Они обменялись несколькими фразами, и Павел пошел прочь, оставив Леру. Она долго смотрела ему вслед. Маканину со Стешей они не заметили.

Очень интересно! Выходит, скромница Быковский наконец отважился объясниться с Гараевой и теперь между ними мир и полное взаимопонимание?

Так, а куда делся милиционер?

Школа полнилась привычными криками и шумами. Значит, милиционер куда-то прошел, и самое время было выяснить, зачем он здесь появился. Больше не оборачиваясь на Беленькую, Маканина вылетела на лестничную клетку, чуть не сбив с ног Курбаленко.

– Куда они пошли? – выкрикнула Олеся, сквозь перила глядя вверх, чтобы определить, на каком этаже процессия с милиционером повернула.

– К завучу на четвертый, – бросила Лиза. – Быковский из биологии уже вышел?

– Давно! – Маканина думала, как лучше поступить – идти на четвертый к кабинету завуча или еще что сделать, поэтому Лизин интерес к Павлу она оставила незамеченным. – А зачем милиционер-то к нам явился?

– Сидорова привел, – бросила Курбаленко, исчезая на третьем этаже.

Олеся перестала вертеть головой и уставилась на опешившую соседку по парте.

– Так с кем милиционер-то шел? – раздраженно спросила она. – С Сидоровым?

– Ну, был там Сидоров, – попятилась Беленькая.

– Ага, значит, Алевтина привела-таки свою угрозу в исполнение!

– Какую угрозу? – испугалась Стеша, и Ма-канина недовольно подумала, что новенькая слишком часто пугается по поводу и без повода.

– Неделю назад Алевтина грозила: если Генка не станет ходить на занятия в десятый класс, она придумает способ, чтобы Сидоров на уроках появлялся. Ты разве не помнишь? Ты же уже тогда была!

– А разве так можно? – прошептала Беленькая и еще больше побледнела.

– У нас образование о-бя-за-тель-но-е! – Ма-каниной оставалось только удивляться Стеши-ной наивности. Словно с другой планеты к ним свалилась, честное слово! – То есть Сидоров о-бя-зан ходить в школу. И если он этого не делает, то его поступок приравнивается к хулиганству. А с хулиганами у нас разбирается милиция.

– Что же, его теперь посадят? – проявляла чудеса непонятливости Беленькая.

– Не посадят, а будут водить насильно. – Олеся все-таки решила подняться наверх. – Пока он не одумается и не начнет ходить в школу самостоятельно.

– А если он не одумается? – побежала следом Стеша. – Почему он вообще должен делать то, что ему не хочется?

Маканина резко остановилась.

– Ты откуда такая правильная взялась? Ты где до этого училась? На облаках? Когда это в школе давали делать то, что хочется?

Стеша собиралась ответить, что там, где училась она, с учениками так не поступали, но не успела. Мимо них, прыгая через ступеньку, пробежал милиционер. Был он очень худым и очень молодым, форменная шапка съехала у него на одно ухо. Он протопал тяжелыми сапогами и скрылся за поворотом.

Не успели девчонки опомниться от такого видения, как прозвенел звонок. Его трели еще не стихли, когда на лестнице показался, как всегда, невозмутимый Сидоров. Шел он уже не сверху, а снизу. Словно за эти короткие несколько минут успел спуститься и теперь вновь поднимается.

– Что было-то? – кинулась к нему Олеся.

– Где? – слабо усмехнулся Генка.

– Милиционер зачем приходил? – Маканину сбило с толку спокойствие Сидорова.

– А кто его знает? – дернул плечом Генка. – Могла бы у него спросить. Кстати, зовут его Пуш-ков. Милиционер Пушков – прикинь, как звучит!

– Но вы же вместе пришли! – не унималась Олеся. – И почему ты снизу идешь, если тебя наверх повели?

– У десятого история на втором, – недовольно сообщил Сидоров.

– А ты куда? – совсем запуталась Олеся.

– На химию, – произнес Генка, поднимаясь.

– Так химия ведь у нас!

– У вас, у вас, – согласился Сидоров. – Слушай, ты хочешь опоздать на урок? Тогда торчи здесь дальше. Я пошел. – Но он не сделал и двух шагов, как остановился и полез в карман. – Быковский говорил, что кто-то из вас собирает деньги на новогоднюю вечеринку. Запишите меня!

И он протянул опешившей Олесе пятьсот рублей.

– Но вечеринка только для своих! – крикнула она в спину успевшему подняться на пролет Генке.

– Вот и я – свой!

– Тебя обратно к нам вернули? за ним Маканина.

– Я сам себя вернул, Сидоров.

– А если прогонят? Генкина настойчивость восхищала.

– Там видно будет, – хмыкнул отличник, открывая дверь кабинета.

– Эх ты, Сидоров, Сидоров, – вздохнула химичка, заметив Генку. – Что же у тебя все не как у людей?