Лицо императрицы резко окаменело. Вир тоже почувствовал, что получил пощечину. Нет, подпрыгивать и брызгать слюной он не станет, но… Слева от его кресла открылась дверца, за которой в держателях укреплены баночки. Диаметром ровно сорок миллиметров, как сноровисто определил наметанный за последние дни глаз. Главный калибр как-никак. Крышки с кольцом. Для употребления в состоянии невесомости приемлемо.

Протянул руку и пощупал – три согреты. Чудно. Одну перебросил вправо баллистику – они друг друга видят. А вот кресло пилота впереди и обращено к ним спинкой. Очень хочется запустить банкой в коротко остриженный затылок, но это не совсем тактично. Швырнул в левый верхний экран. После рикошета последовал отлет куда-то в область лица пилотессы, но рука девушки хапнула напиток, словно из воздуха взяла. Реакция отличная.

– Спасибо, Цикловир, – таким голосом в лучших домах Лондона и Филадельфии обращаются к старым верным слугам. По крайней мере, в фильмах.

Лицо Раомины, до этого каменное, стало натурально чугунным, а из глаз покатились слезы.

Это она что? Ржет таким способом?

Вир почувствовал себя так, словно попал на бал прямо из бани, с мочалкой и тазиком. Быстренько на малом мониторе, что над левой коленкой, просмотрел личное дело Жанны. В медицинском файле должно быть указано точно. Опа! Черный цвет волос у нее натуральный. А что это за отчет? Ага, это учет выполнения курсантом практических заданий. Разбор ее действий по входу в кольца Затурна и выходу из них, сравнение выполнения маневров при подчинении корабля воздействиям учащейся с оптимальным сценарием. Совпадение идеальное, оценка высшая.

Раомина тем временем сначала отчугунела, потом откаменела, промокнула глаза и щеки и с видимым удовольствием сделала глоток из банки.

– Легенду, – заговорила она. – Пожалуй. Космонавты, которые провели многие годы в пространстве, верят в то, что тех, кто чист душой и велик сердцем, не должны страшить опасности, которых немало за пределами укрытых атмосферами планет. Они считают, что если всегда поступать хорошо, то беда не придет. Не лопнет перемерзнувший шланг, не собьются корабельные часы, а допускаемые вычислителем ошибки в последних знаках, в суперпозиции устремятся к нулю. Еще они верят, что для правильных людей то небольшое численное значение встречи с твердым телом, которое, хоть и меняется от места к месту, но никогда не равно нулю, так вот оно окажется за пределами поля событий, ожидающих их в пути через пустоту.

Вир уже полгода на флоте и знает, чем закончится «легенда». Но Жанна – совсем зеленая. И «покупается».

– Как же надо для этого поступать? – В глазах девушки неподдельный интерес.

– Своевременно и в полном объеме обслуживать технику, – ставит точку Раомина.

* * *

Неплохо поболтали. Женщины вспомнили и протонных обжорок, и заобшивочных клопов, не забыто было и ужасное своей непредсказуемостью черное пятно, встречающееся за пределами планетных систем красных звезд. Вир время от времени доставал из шкафчика и перебрасывал им то мармеладку, то галетку. Потом обсудили сказания о тарелочниках, уходящие своими корнями в глубокую историю. Повеселились над тем, что все о них знают, некоторые видели, но никто не смог зафиксировать разборчивых изображений.

Жанна даже поковырялась в корабельной памяти и вывела на правый монитор инструкцию немыслимо лохматого года, обязывающую командиров кораблей при встрече с подобными объектами немедленно удаляться с наибольшей возможной скоростью на максимально доступное расстояние и оповещать всех, до кого дойдет сигнал, о необходимости удалиться из района, где нечто подобное обнаружено. А тех, кто такой сигнал принял, выполнять его требования беспрекословно и передавать дальше.

Что удивительно, изображение корабля в этом предписании оказалось внятным. Приводились размеры, виды с нескольких сторон. Нет, на тарелку он не тянул. Скорее блюдечко. Наблюдавшиеся ускорения выглядели нереально, хотя характеристики отраженного сигнала ничего странного в себе не несли. Казус, в общем. Задокументированный.

* * *

Так за разговорами и скоротали время до прибытия ракеты, запущенной в их сторону патрульным кораблем более часа тому назад. Посылки ее локатора прослеживались с момента старта, потом объект «подхватила» оптика, и вычислитель спрогнозировал ее дальнейшую траекторию. Явный промах. Повезло. Подрыв заряда создал облако осколков, самый край которого задел «Баклана», сделав четыре крошечных пробоины в «обертке». Под ней пострадал один из датчиков инфракрасного диапазона, укосина причальной консоли и был зафиксирован удар в прочный корпус без пробития.

Одновременно полыхнули пиропатроны, установленные на выносках. Это сработали придуманные Виром обманки, чтобы дать вспышки со спектром льда, характерного для глыб колец Затурна.

Пара минут томительного ожидания повторного пуска ракеты, и – нет! Патрульник увеличил мощность двигателя. Если раньше обнуление скорости прогнозировалось рядом с авианосцем, то теперь ускорение его составляло не две сотых, а две десятых «g».

Через шесть минут после этого сближение прекратилось, а работа ходовых ускорителей продолжилась. Расстояние стало прирастать. Преследователь уходит! Принял их обмотанный пленкой «Баклан» за ледяную глыбу.

* * *

Виру беспокойно. Все получилось неправдоподобно легко. В ситуации содержится что-то неправильное, нелогичное, неопределенное. Итак, авианосец продолжает дрейфовать, то есть, тьфу, лететь по баллистической орбите в направлении центральной части Золнечной системы. И куда он прилетит?

Вывел на большую голограмму прогноз траектории. Ух, ты! Дуга их маршрута плавно выгибается, Затурн потихоньку отползает по своей орбите, Зюпитер тоже не мешается, он далеко, да и не попадают они на пересечение с его орбитой, хотя Зарс уже пробежал мимо где-то далеко впереди. А Емля проделала это уже дважды. Но «Баклан» по-прежнему остается между орбитами двух последних планет. Они слишком медленно летят.

Достаточно. В пассивном режиме им предстоит многолетний путь, а рабочего тела в их распоряжении немного. Раомина уже прикинула. Еще в течение недели запасов достаточно, чтобы вернуться к Затурну. Причем чем дольше они будут удаляться, тем длительней окажется возвращение. И, как следствие, уменьшатся возможности для маневрирования рядом с планетой. Солидный резерв можно получить, израсходовав санитарные запасы. Заметный выигрыш даст облегчение корабля, то есть можно выбросить массу вещей, вплоть до переборок. Избавиться от ангаров, турельных установок, причальных консолей и даже внешних крышек люков, загерметизировав трюмы изнутри. Но по максимуму это добавит им еще полторы недели срока до момента поворота. Если до этого момента мятежные корабли не прекратят поиск в этом районе и не удалятся, пассивный полет прерывать нельзя. Сразу набросятся.

Ну-ка, просчитываем возможность заправиться на одной из ледяных глыб, вместе с которыми они покинули кольца.

Вир чувствует, что думает не о том. Вернее, о том, но не так. Он все еще уборщик мусора, заброшенный в пилотское кресло по чистой случайности. И предполагает выбрасывать за борт массу, которую теоретически следует преобразовать в импульс. Тот самый импульс, в который и преобразуется результат разгона и выброса за корму реактивной струи. Вся проблема в ионизаторах. Смогут они отодрать электроны от атомов, составляющих предметы, от которых он намерен избавиться, – заправляться не придется. А ведь именно эти моменты были им пропущены, когда читал книжку об устройстве корабельных механизмов.