Мистер Криншоу припарковался близко к белому заборчику, огораживающему святую землю, и заглушил мотор. Он протянул мне зонтик, а сам взял еще один. Дождь усилился, будто подстегивая нас еще быстрее бежать к свежевырытой могиле. Джеймс и Дэн старались вести себя достойно. Мы с Олли держали их за воротники рубашек, пытаясь заставить стоять под зонтиками. У ямы находился мужчина. Его лицо напомнило мне папину собаку, всю в складках, с вечно грустной мордой. В руках он держал черную книгу, и я предположила, что это Библия.

Возле него на земле стоял гроб, его свежевыструганные края уже были измазаны землей. Я попыталась представить, как тетя Адабель мирно лежит внутри — чистая и холодная. Не та тетя, которую я видела на смертном одре, а та, которую я помнила с детства. С мягкими кудрявыми волосами и смеющимися глазами.

Олли, наверное, думала о том же. Она просунула свою ладошку в мою.

— Мама всегда говорила, что, когда идет дождь, спится лучше всего.

Я сжала ее руку и попыталась выдавить скупую улыбку, но боковым зрением следила за Джеймсом, который навис над ямой, наклонившись вниз. Дэн пробрался вперед, чтобы присоединиться к брату. Оба стояли теперь вне досягаемости моего зонтика, волосы прилипли к головам, одежда облепила маленькие фигурки. Я передала Дженни в руки Олли и пошла к ребятам. Черная грязь набилась в ботинки и сочилась от лодыжки вниз. Я потрясла ногой, подошла к Дэну и привлекла его ближе к своей юбке. Он схватился за ткань своими пухленькими пальчиками, как я и хотела. Затем я положила руку на плечо Джеймса, привлекая малыша к себе. Оба мальчика стояли теперь наполовину скрытые от дождя моим зонтом.

Я не слышала слов проповедника. Вместо этого мой взгляд блуждал по моим маленьким подопечным. Я подумала об их отце-солдате. Он не увидел рождения дочери и не присутствовал при последнем вздохе жены. И теперь их друг, которому доверили заботиться о детях, тоже покинул их, оставив детей на мое неопытное попечение. На меня — совершенно незнакомого человека! Я ему напишу. Успокою, рассказав о положении вещей в семье и доме.

Зазвонил церковный колокол. Повернув голову на звук, я увидела еще три могильных холмика. Секунду я не могла дышать. В таком маленьком городке, где большинство мужчин ушли на войну, сразу четыре свежие могилы — это нечто из ряда вон выходящее.

У моих ног крутился Джеймс. Сложив ладошки лодочкой, он подставил их под веснушчатый нос. Через бледные пальцы просачивалась красная жидкость. Мне понадобилось мгновение, чтобы осознать, что это кровь.

Кровь!

В горле стала подниматься горечь, когда я достала носовой платок из рукава и попыталась вытереть кровь. Но она все капала.

Олли отдала мне Дженни. Я держала ребенка и зонтик, и стояла неловко, чувствуя боль в лодыжке. Дэн потянул меня за юбку, и под его весом я чуть было не осела назад на сырую землю.

— Все в порядке, Джеймс. — Олли спокойно подняла край своего белого платья и вытерла брату нос.

— Он же не заболел, правда?

Мой взгляд остановился на одном из мужчин, которые приехали на повозке. Ему было плевать на дождь.

— Нет, — ответила я, надеясь, что звук моего голоса хлестнул его так же резко, как и пощечина, хотя его слова зародили во мне сомнения.

— У него иногда из носа идет кровь, — сообщила нам Олли, потом, найдя на платье чистое место, опять вытерла брату нос.

Дэн начал плакать, спрятав голову в полах моей юбки, но я заставляла себя стоять ровно.

Раз за разом Олли пятнала свое платье кровью брата. Ее новое белое платье пропиталось дождем, грязью и кровью. Это платье, рассказала она мне, сшила мисс Ада и закончила как раз перед тем, как грипп приковал ее к постели.

Проповедник сказал «аминь». Из носа Джеймса перестала идти кровь. Я наконец выдохнула и хотела как можно скорее отвезти детей домой, не дожидаясь новых происшествий.

Мужчины подсунули под гроб две веревки, по одной с каждого конца, готовясь опустить его в землю. Взявшись за веревки руками в перчатках, четверо мужчин позволили гробу опускаться под собственным весом. Веревки медленно скользили в их ладонях. Дождь барабанил по полям их шляп. Но вдруг — то ли намокли перчатки, то ли веревки, то ли дерево намокло, а может, просто кто-то не удержал — деревянный гроб соскользнул с веревок и приземлился на дно ямы с мягким глухим стуком.

Дэн сделал шаг вперед, всматриваясь в могилу мисс Ады.

— Ой, — сказал малыш, — он упал.

Я закрыла глаза и молилась, чтобы крик, звучавший в моей голове, не вырвался наружу.

— Да, дорогой. — А что еще мне было ответить?

Олли отвела братьев от края могилы, боясь, как я подумала, что они тоже могут свалиться вниз головой. Я поблагодарила проповедника и мужчин так, как ожидала бы от меня мама. Тем временем Олли вела мальчиков к машине. Уже никто и не вспоминал о зонтике. Может быть, дождь смоет комки грязи с их одежды. Держа Дженни на руках, я постояла еще немного у края могилы. Полные лопаты мокрой земли шмякались о деревянную крышку гроба — могилу засыпали. Я поторопилась уйти, жалея, что не могу закрыть уши руками.

Потом, несмотря на шум дождя, я услышала тоненький голосок Джеймса.

— Мисс Ада улетела на небеса и будет теперь с мамой, да, Олли?

— Да, Джеймс. Мама и мисс Ада теперь на небесах, а папа во Франции. Но папа скоро вернется домой. А пока я о тебе позабочусь, не переживай.

Джеймс смотрел на меня, в уголках рта трепетала улыбка. Я пыталась придать лицу бодрое выражение, но пока грязь засасывала мои ботинки, я думала о тете, лежащей на дне ямы. И благодарила Бога, что дождь скрыл от детей мои слезы.

Я тешила себя надеждой, что после гудка последнего поезда в дом бодрым шагом войдет мама. Но этого не произошло. И никто не принес телеграмму от нее. Вскоре наступило ничем не заполненное воскресенье.

У меня ломило все тело. Сотни раз за утро я ощупывала щеки, лоб, затылок, проверяя, не поднялась ли температура. Кроме холода, мои пальцы ничего не ощущали, не было никакого неестественного жара.

Нам нужно было заняться чем-то спокойным и мирным.

— У вас есть какие-нибудь книги, которые мы можем почитать? — спросила я.

Олли кивнула и пошла к полке в углу. Тем временем я зажгла камин.

Я была уверена, что у них есть Библия, это было бы весьма уместное чтение на данный момент, но надеялась, что девочка принесет книгу, в которой будет изложена увлекательная история, способная поглотить внимание малышей на некоторое время.

В камине сначала разгорелся небольшой огонь, а затем уже большие языки пламени начали лизать бревна. Я несколько минут постояла возле камина, грея руки, прежде чем умоститься на диване. Дети подбежали и устроились рядом. Олли протянула мне книгу, в ней где-то на трети лежала закладка — полоска красного шелка.