При этом он совершенно не связал себя лично с заведомо лживой версией: «Было 19 случаев столкновений наших подлодок. Ничего в этом сверхординарного. Надо вырабатывать общие правила поведения на море. Я обсуждал это со своим коллегой президентом Клинтоном».

Что касается ожидавшегося вопроса о зарубежной помощи, то и он, естественно, не вызвал никаких затруднений. Была озвучена легенда, подготовленная еще для встречи с родственниками погибших, — помощь была предложена только 15 августа и немедленно принята. Но откуда Л. Кингу, с трудом выговаривающему имена Бээрэзовский и Гуузинский, знать о каком-то Куулэбанове, стоявшем рядом с президентом в Сочи 16 августа и объяснявшем, что ни в какой зарубежной помощи он как председатель чрезвычайной комиссии по спасению экипажа подлодки «Курск» не нуждается.

Не менее искусно, выбирая аргументы в рамках западной ценностной системы координат, отвечал В. Путин и на вопросы о якобы нарушениях прав человека в Чечне и о якобы наступлении на свободу средств массовой информации.

Мирные жители восторженно приветствуют армию-освободительницу и уже избрали своего депутата в российский парламент. Но зрители Ларри Кинга никогда не узнают, что только что избранный депутат А. Асланбеков вернулся из поездки в Чечню, потрясенный массовыми ежедневными рутинными надругательствами над правами человека, — произвольными арестами, убийствами, пытками и вымогательствами.

Они не узнают, что командующий вооруженными силами на Северном Кавказе заявил как-то, что он рассматривает всех «чеченцев мужского пола старше 10 лет и моложе 60» как боевиков.

А другой генерал, Герой России, поправил своего коллегу-гуманиста, уточнив, что жен и детей террористов тоже необходимо считать террористами.

Очень к месту оказалась традиционная домашняя заготовка о крестике. Российский зритель иронически воспринял бы рассказываемую в десятый раз (в разных вариациях) душещипательную историю о крестике, найденном на пепелище сгоревшей путинской дачи и освященном на Гробе Господнем в Иерусалиме. Для американского обывателя, дисциплинированно посещающего по воскресеньям общинную церковь, — это очень важный знак, формирующий образ «самого человечного изо всех прошедших по земле людей».

За целый час наш профессионал допустил, на мой взгляд, только один маленький, едва заметный прокол — несколько наивно и бестактно похвастался своим исключительным личным мужеством, проявившимся в героическом плавании на подлодке.

Да еще, пожалуй, очень странной показалась его самодовольная улыбка — «Она утонула». (О подлодке.)

Интервью с Л. Кингом помогает понять, почему В. Путиным так очарованы западные лидеры. Выездная модель В. Путина разительно отличается от его игры на своем поле. Там он не угрожает никого «замочить в сортире», не срывается в саморазоблачительной истерике — «Телевидение лжет! Телевидение лжет! Телевидение лжет!». А разговаривая с дамами, не употребляет глагол «подмандеть» (цитируется по стенограмме встречи президента РФ Владимира Путина с родственниками экипажа подводной лодки «Курск» 22 августа 2000 года). Такое поведение он может позволить себе только дома с собственными холопами.

Тем более что холопам это очень нравится.

27 ноября 2000 года

К лету 1958 года Четвертая французская республика была охвачена глубоким кризисом. Гордая и самолюбивая французская элита чрезвычайно болезненно переживала потерю империи и статуса глобальной державы, военное поражение во Вьетнаме, растущую зависимость от США. Париж сотрясали политические и финансовые скандалы. Коммунисты получали на выборах больше 30 % голосов и имели самую крупную фракцию в Национальном Собрании.

В довершение всего, не где-то там в Индокитае, а в исконно французских департаментах — в Алжире — активизировались бандитские сепаратистские формирования. Последнее, впрочем, оказалось как нельзя кстати. Именно брошенный популярным генералом лозунг «Algerie Francais!» позволил сплотить нацию и вывести ее из кризиса. Генерал во второй раз в своей жизни триумфально вошел в Париж и получил на всенародном референдуме оглушительную поддержку более 80 % избирателей. За него голосовали и бывшие коммунисты, и бывшие националисты, и бывшие либералы.

Либералы, как обычно, были наиболее красноречивы. Да, писали они в своих газетах, возможно, бравые парашютисты полковника Массю несколько переусердствовали в зачистках арабских поселений, изнасилование г-жи Джамилы Бухиред бутылкой было неприятным инцидентом, но главное, что в Алжире возрождается французская армия, возрождается Франция и только предателям отечества безразличны судьбоносные геополитические интересы Франции в регионе Средиземноморья.

Шел год, второй, третий, «запах трупов становится все сильней» — с гордостью докладывал в Париж командующий операцией о достигнутых результатах. Но удивительным образом после каждой карательной акции число бандитов возрастало. «Мы должны рассматривать каждого алжирца мужского пола от 10 до 60 лет как бандита», — заявил один кавалер ордена Почетного Легиона. «Нет, жены и дети бандитов — тоже бандиты», — уточнил другой кавалер.

Генерал понял, что страна вползает все глубже в кровавое болото, и чтобы спасти ее, ему придется принять самое мучительное решение в своей жизни, гораздо более тяжелое, чем тогда, в июне 1940 года. Он знал, что с ним не согласятся многие боевые генералы и блестящие публицисты, что в него будут стрелять оасовцы. Но он заявил, что Франция хочет заключить «мир храбрецов», и начал переговоры с теми, в кого стреляли его солдаты и кто стрелял в них.

Прошло 40 лет. В заснеженной Москве русский полковник, пришедший к власти при сходных обстоятельствах и сплотивший терявшую в себе уверенность нацию бессмертным «мочить в сортире!», обращался к свои военачальникам. Среди традиционного потока банальностей — «уничтожить», «добить в логове», «завершить операцию» — блеснула вдруг мысль, поразившая на этом фоне своей ясностью и прагматизмом, чеканная формула политического урегулирования: «Для нас с вами не так уж и важен формальный статус Чеченской Республики. Для нас важно другое, чтоб эта территория никогда и никем не использовалась в качестве плацдарма для нападения на Россию».

И в другом месте: «Мы никому не позволим втянуть страну в кровавое болото межнациональных и межэтнических конфликтов». А это уже не только о Чечне, а и о Центральной Азии, куда к походу для борьбы с талибами призывают ближайшие советники президента.

Похоже, все-таки, что эти мысли еще не выстраданы автором самостоятельно, а скорее вписаны в текст речи каким-то чудом уцелевшим в ходе идеологических зачисток спичрайтером. Но произносились они с правильными логическими ударениями и явно пробивались на поверхность сознания высшего руководства страны.

Реакция российских оасовцев была немедленной. В тот же вечер телевизионный карлик-людоед, прославившийся своими призывами сжигать чеченские города и села, и особенно, школы, которые не школы, собственно, а рассадники, где растут будущие террористы и наркодилеры, дал гневную отповедь безответственным разглагольствованиям о якобы «неважности формального статуса Чеченской Республики». Для субъекта, еще вчера готового вылизывать задницу пуделя г-на президента, это был своего рода гражданский поступок. Вот из таких истинных арийцев, беспощадных к врагам рейха, и надо формировать добровольческие роты в Чечне и Центральной Азии.