признаки тревоги и тоски. Может даже слез. Но, странное дело, Наташа продолжала цвести. И все чаще, подойдя к окну, она посылала облакам эту противную бессмысленную улыбку.

Однажды у Вячеслава Всеволодовича сдали нервы. До нервного зуда захотелось размазать эту улыбку по ее лицу, смыть ее слезами. Еле дождавшись, когда дочь уйдет на очередную студенческую тусовку, он стал выбивать стульчик счастья из-под ног жены.

– Ты чего там, в окне, все время высматриваешь?

– Ничего. Просто красиво.

Наташа даже не повернулась к нему. Это было уже слишком. Вячеслав Всеволодович почувствовал раздражение, резкое и неукротимое.

– Ухажера высматриваешь?

Наташа сосредоточенно молчала.

– Любовь себе придумала?

Наташа вздрогнула. Потом присела, сложив руки на коленях.

– Слава, нам нужно поговорить. В моей жизни появился другой мужчина…

Волна злобы смыла со Славы остатки благородства.

– Другой мужчина? Ты думаешь, что кто-то в тебя влюбился?

– Я не думаю, я знаю. – В глазах Наташи вспыхнула дерзкая радость.

– Ха! – попытался засмеяться Слава. – Знает она! Что ты знаешь? Да это я тебе букеты посылал! Я! Понимаешь? Я!

– Спасибо, они были красивые, – равнодушно сказала Наташа. – А я думала, какой-то сумасшедший.

Слава решил, что ослышался.

– Ты не поняла. Нет никакого влюбленного в тебя мужчины. Твоя любовь – придуманная! Нет его! Понимаешь? Нет! Это все спектакль с записочками.

– Ну да, записочки были смешные, почти идиотские, – с едва заметной улыбкой сказала Наташа. – Но что это меняет? Давай закончим этот разговор. Теперь ты все знаешь. Прости, я давно хотела тебе сказать, но духу не хватало.

Вячеслав Всеволодович лихорадочно соображал. Новость не вмещалась в его сознание. Нет, этого не может быть. Просто жена путает явь с мечтами.

– Откуда ты взяла этого мужчину?

– Мы у Светы познакомились, когда я ей букет относила.

И она улыбнулась.

В эту секунду пелена спала с глаз Вячеслава Всеволодовича. Эту улыбку нельзя было спутать ни с чем. Сквозь нее сочилась любовь, не таясь и бесстыдно дразня. И этот блуждающий взгляд… Как будто она давно ушла от него, не покидая их дома.

Через несколько дней, когда Вячеслав Всеволодович участвовал в церемонии награждения лучших сотрудников института и лично вручал грамоты Пустодыхлову и Бронебойнову, Наташа собрала вещи и ушла.

Вячеслав Всеволодович так и не узнал настоящего имени королевича Елисея.

Верхом на комоде

Жизнь заставила Наташу стать примерной хозяйкой. В противном случае ей грозило увольнение с должности жены. С годами маниакальная тщательность во всем, что касалось стирки, уборки, готовки и прочих домашних трудов, стала ее второй натурой. Или даже первой. Потому что сначала Наташа делала то, что от нее ждал муж Слава, а уж потом вспоминала о себе.

Это не значит, что она ходила по дому распустехой. Наоборот, никаких халатов и растоптанных тапочек! Нарядный костюмчик из ассортимента Ивановской трикотажной фабрики и туфли-балетки составляли ее домашнюю униформу. Так однажды распорядился муж. Он привык командовать на работе и не мог разучиться, переступая порог дома.

Человек ко всему привыкает. Наташа привыкла подчиняться и блюсти чистоту. Это касалось и социального окружения. Они со Славой ходили в гости в правильные семьи, бросившие якорь в высших слоях общества. Там их ждали дизайнерский интерьер, изысканные блюда и разговоры о том, куда катится мир. В пропасть, разумеется.

Но если у Наташи случалась свободная минутка, она бежала к подруге Светке. Благо та жила почти рядом, пара остановок на трамвае. Это был портал в другой мир, где воздух пропитался законсервированным студенческим духом. На Светкиной кухне Наташе казалось, что мир катится не в пропасть, а с молодецким присвистом летит в сверкающую даль.

Они дружили столько, сколько себя помнили, и давно приняли контраст их миров как данность. Более того, разительное отличие подогревало взаимное любопытство «Как так можно жить?»

Наташа выходила замуж один раз и никогда не имела любовников. Светка жила как-то наперекосяк. Она успела развестись, настрадаться в многочисленных непродолжительных романах и вновь выйти замуж, чтобы родить двух хулиганистых пацанов. Теперь она не просто ценила своего мужа, Игната, но с полным основанием для этого, ведь ей было с чем сравнивать. И когда у нее спрашивали, как она так удачно выбрала себе мужа, Светка чистосердечно отвечала: «Путем перебора».

Наташа приходила к ней в гости и долго искала, куда приткнуть свои туфли. На обувной полке и вокруг нее не было свободного места, потому что обувь всех сезонов ждала своего срока.

– Ты почему зимнее не убираешь? Лето же, – искренне интересовалась Наташа.

– А смысл? – так же искренне недоумевала Светка. – Зима близко. В такой стране живем.

На кухне Наташа тихонько, чтобы не обидеть хозяйку, сметала со стула странный черный рис. Светка тут же подлетала с тряпкой:

– Вот ведь заразы! Опять Бусю из клетки выпускали!

Буся – черно-белая крыса – мирно отсыпалась в клетке.

Когда это случилось в первый раз, Наташа не поняла и переспросила:

– А это что?

– Какашки ее. Хорошо, что сухие, не мажут. Правда, на рис похоже?

Наташа знала, что, случись с ней такое в любом другом месте, ее бы вырвало. Маниакальное стремление к чистоте сделало ее болезненно брезгливой. Но почему-то в Светкиной квартире крысиные какашки ее не пугали, они были органичным дополнением к уютному бардаку, царящему в Светкиной квартире. Даже мило как-то, и действительно похоже на черный рис.

Они дружили очень близко, хотя жили в параллельных вселенных. Квартира Наташи напоминала операционную, где все лежало на своих местах и скромно сияло чистотой. А Светкин дом был похож на привал туристов, которые только что вернулись из похода. Такую атмосферу создавали не только раскиданные вещи. Светкин муж возвращался с работы с таким настроением, как будто он спустился с гор и страшно соскучился.

К Светке можно было забежать просто так, без приглашения. Хозяйка открывала дверь и говорила неизменное:

– Привет! Только у меня срач, извиняй.

Или звонила:

– Наташка, срочно ко мне. Я убралась! Красотища! Беги ко мне, пока мои мужики все не испортили.

И Наташка бежала. Но никогда не брала с собой Славу.

Он не умел перевоплощаться. Наташа давно поняла, что она может быть разной. Дома она одна, а у Светки – другая. Более молодая, бедовая, веселая. А Слава всегда одинаковый. Наверное, это и есть цельность натуры. Качество прекрасное, достойное уважения и необходимое для руководителя. Но для жизни совсем неподходящее, потому что тогда можно прожить только одну жизнь, одинаковую день ото дня. Славе хватало его жизни – с красивой табличкой на дверях огромного кабинета и с образцово налаженным домашним