– Да я у тебя его просто так отберу, мелюзга! – вдруг оскалился парень.

Свободной рукой Кай молниеносно выхватил из кармана обломок камня с зазубренными краями. Увидев днем его под ногами, не мог не порадоваться находке, а вот теперь и применение нашлось.

– Кусок за место, – повторил он.

Парень покосился на оружие мальчика.

– По рукам, – с неохотой проворчал он и подвинулся, выделяя место у огня.

В ту ночь Кая окутывало блаженное тепло. В желудке по-прежнему урчало от голода, но зато снилась мама, и она говорила:

– Я обязательно тебя найду. Обязательно. Только будь осторожен.

В последующие дни Кай выработал целую систему по выживанию. Он не знал, как скоро на этой планете закончится зима, но поставил себе целью дождаться весны и приезда мамы любой ценой. Почему-то его не оставляло ощущение, что, как только солнце начнет пригревать, его родные прилетят за ним. Поэтому, когда Кай мог терпеть голод, он менял свою еду на место у костра. Когда становилось невмоготу – съедал кусок и кулаками отвоевывал полметра земли в толпе «середнячков». Он делал все возможное, чтобы не оказаться с краю, и постепенно даже начал собой гордиться.

Однажды ему повезло. Пока стояли в вечерней очереди за едой, среди работников вдруг возникла потасовка. Причины Кай не знал, зато заметил комок пищи, выпавший у кого-то под ноги дерущихся. С риском получить травму Кай бросился на землю, схватил еду и тут же запихнул в рот. Когда навели порядок и подошла его очередь, Кай получил еще и свою порцию. Он незамедлительно обменял ее на место у костра. Всю ночь в гроте слышалось тихое хныканье мальчика, который, как оказалось, и обронил свою еду в потасовке. Кай лежал на боку, слушал эти звуки и смотрел во тьму ничего не выражающим взглядом. Его желудок был полон, ноги и спину согревало тепло. Он чувствовал себя счастливчиком, которому выпала редкая удача.

Наконец наступила весна. С ее приходом Каю больше не приходилось менять еду на тепло. Он мог спать в середине грота или даже ближе к выходу и не бояться умереть от холода. Вот только мама не прилетела. Когда пришло лето и адская дневная жара напрочь отбивала аппетит, а за порцию воды хотелось перегрызть соседу горло, Кай вообще перестал разговаривать с окружающими или скучать по дому. Все его мысли занимала одна проблема: скоро снова наступит зима. Он не замечал, как от тяжелой работы лопается кожа на руках или сутулится спина. Если у него и появлялись мечты, так это о том, как стащить у кого-нибудь теплую куртку и закопать ее в укромном месте до наступления холодов.

Через два года Кай мог себе позволить больше не бояться зимы. Внешность протурбийцев тоже перестала казаться устрашающей. По вечерам Кай уверенным шагом заходил в грот и направлялся к своему законному месту у костра. У него не было друзей, он никому не доверял, предпочитал ударить вместо того, чтобы сказать. Он был жив, сыт и очень осторожен.

Тем временем в каменоломне начал назревать бунт. Среди последней партии людей, привезенных из различных колоний, нашелся некто, сумевший убедить остальных, что земляне умнее гуманоидов и просто обязаны показать, кто на самом деле здесь хозяин. По ночам Кай продолжал лежать у костра, слушать шепотки вокруг и смотреть в темноту ничего не выражающим взглядом. Его волновали еда и тепло, все остальное оставляло равнодушным. С ним пробовали заговорить, но быстро оставляли в покое.

Революция грянула в тот день, когда владелец каменоломни решился приехать с инспекцией. Кай посмотрел издалека на того самого протурбийца, когда-то забравшего его у матери, сжевал лишний кусок еды, выданный всем в качестве бонуса от щедрого господина. Когда в толпе кто-то крикнул: «Бить его!» – и ряды сомкнулись вокруг не ожидавших атаки протурбийцев, Кай, пожалуй, единственный остался стоять на своем месте. В ход пошли отравленные пики, первые ряды упали под ноги напиравших сзади вторых и третьих. Главный протурбиец гневно свистел и щелкал, выкрикивая ругательства.

Пустой взгляд Кая неожиданно просветлел. Он повернулся и спокойно пошел прочь. В пылу драки на него никто не обращал внимания. Пока слуги бежали на помощь хозяину, пока люди схватились врукопашную с гуманоидами, Кай вышел на дорогу.

Он шел до тех пор, пока мог передвигать ноги. С наезженного пути не сворачивал, потому что опасался лесной чащи. Кай не знал, куда направляется, лишь повиновался порыву. Правда, силы не рассчитал. За годы нахождения в практически замкнутом пространстве позабыл, что такое расстояние.

На рассвете Кай сделал последний шаг и упал. Протурбийская земля пахла приторно-сладко. Он сомкнул веки и вдыхал ее аромат, пока сознание не начало уплывать. Тогда вдруг почувствовал легкое прикосновение к щекам. Такое непривычно нежное, что Кай вздрогнул. Его лицо защекотали кончики длинных женских волос, в ухо проник ласковый шепот:

– Открой глаза, сынок. Не сдавайся. Будь сильным. Ты должен выжить. Должен дождаться меня. Я обязательно заберу тебя отсюда. Открой глаза.

В этот момент Кай всегда открывал глаза.

Он открыл их и сейчас.

* * *

Мне снился странный сон.

Будто я лежу, вытянувшись, на спине, а надо мной виднеется купол безоблачного голубого неба. К нему стремятся верхушки темно-зеленых деревьев. Они колышутся на ветру, но самого звука шелестящей листвы не слышно. Вообще ничего не слышно, поэтому я еще больше убеждаюсь, что плыву в сновидениях.

Земля подо мной холодная и мягкая. Почему-то я уверена, что лежу именно на голой земле, а не на пледе или походном коврике. В голове звенящая пустота. Никак не получается вспомнить, как я тут оказалась и зачем. На грудь словно камень положили, каждый вдох дается с огромным трудом. Руки и ноги тоже придавлены тяжестью. Хочу пошевелиться, но не могу.

Внезапно перед глазами возникает мужское лицо. Кай нависает надо мной, загораживая собой небо, и я с удивлением отмечаю, что он стоит на четвереньках прямо над моим неподвижным телом. Его колени упираются в землю по обе стороны от моих бедер, а руки – от моих плеч. Кай раздет по пояс, как и был в момент, когда мы… я силюсь, но не могу припомнить когда.

Кай вглядывается в мои глаза, словно пытается уловить в них какой-то знак. Потом открывает мой рот и вкладывает туда листок неизвестного мне растения. Бархатистая поверхность ощущается на языке. С интересом жду, что будет дальше. Кай что-то говорит, его губы шевелятся, брови сходятся на переносице, но так как я не слышу, то и не могу понять, что ему от меня нужно.

Тряхнув головой, Кай вынимает листок и засовывает себе в рот. Сосредоточенно жует, все так же безотрывно глядя мне в глаза. Наклоняется. Мои губы остаются приоткрытыми, и я ощущаю легкое прикосновение губ Кая, когда он сплевывает мне на язык пережеванную кашицу из растения. Смоченная его слюной, она скользит дальше к горлу. Машинально сглатываю. Кай с удовлетворением кивает, а я рассеянно думаю о том, какие у него мягкие и теплые губы. Это как-то не вяжется со всем остальным его образом.

Кай смотрит на меня долгим взглядом, а я смотрю на него. В окутавшей меня тишине это выглядит как стоп-кадр немого кино. Потом он с видимым трудом поднимается на ноги и уходит.