Звук услышали все в общей зале и тут же оставили свои занятия. Это походило на то, если бы некто бил колотушкой в пустой колокол: тум! тум! тум!..

– Что это там? – пролепетал дед Андрей, заметно побледневший.

– Гаврюха, что ли, чудачит? – задумался было купец, но в тот же момент сообразил, что приказчик находится вместе со всеми и удивлен не меньше остальных.

Меринов встал от своих рычагов, надел очки и вгляделся в темный провал дверного прохода, словно желал просмотреть его насквозь.

– Вибрация... – пробормотал он. – Возможно, отошло какое-то крепление. Степан, сходи проверь. И возьми с собой инструмента, болтов, клепок запасных.

Степан взял вещи и молча вышел, опасливо покосившись на остальных.

Из глубины коридора продолжали доноситься гулкие удары, и всем казалось, что с каждой минутой они становятся громче. Все так и стояли полукругом, не говоря ни слова. Только дед Андрей беспокойно дергался и все время тихо повторял:

– Может, еще кого послать? Может, ему подмога требуется?

Внезапно удары стихли. После небольшой паузы инженер зашевелился.

– Ну, вот. Степан уже все и наладил. – Он тут же потерял интерес к событию и вернулся в кресло.

Остальные еще продолжали наблюдать, хотя уже и не так напряженно. Наконец из мрака появилась большая фигура Степана.

Едва лишь увидав его лицо, все поняли, что причин для спокойствия нет. Степан подошел вплотную к группе ожидающих и некоторое время молча смотрел на них, часто-часто моргая. Инструмент и мешочек с болтами он судорожно прижимал к груди.

– Ну! – нетерпеливо воскликнул Жбанков.

– Двери-то нету, – вымолвил наконец мужик.

– Какой двери? Что ты говоришь такое?

– Двери нету... Той, что в нумере у чужеземца стояла.

– Да где ж она?

– Почем мне знать? Я ее искать не стал. Стена вся побита, петли разворочены, словно таран по ним прошелся.

– Постой-постой... – пробормотал купец, чувствуя, как волосы на голове начинают шевелиться. – Да кто ж мог!

– Не ведаю.

– А что в нумере? В нумере что? – засуетился дед.

– В нумере? – Степан обвел всех леденящим душу взглядом, и стало ясно, что теперь он выдаст нечто вовсе уж из ряда вон выходящее. – В нумере – все как было, но только... – он понизил голос, – только идола там уже нет.

Повисла страшная пауза, во время которой каждый пытался догадаться и найти происшествию какое-то простое разъяснение.

– Может, кто-то из наших? – безнадежно произнес Гаврюха, оглядев стоящих рядом. Но, конечно, все были на месте.

– Взрыва там никакого не наблюдалось? – подал голос Меринов, также стоявший рядом. – Вони, копоти нет?

– Никакой копоти. – Степан перекрестился в знак верности своих слов. – Только вмятины да царапины, словно бы кувалдой били. Хотя какая там кувалда... Такую дверь ни одной кувалдой не проймешь.

– Эге-ге... – растерянно пробормотал инженер.

От этого его междометия всем стало по-настоящему жутко. Потому что, раз сам инженер, не удивляющийся ничему в жизни, удивился, значит, произошло и в самом деле нечто ужасное. То был ужас, холодящий кровь и сковывающий члены, так как нет ничего страшнее, чем присутствие постороннего там, где его быть не должно, – будь то запертый дом, или корабль в открытом море, или даже снаряд, летящий в одиночестве от планеты к планете.

Меринов не умел мириться ни с какими тайнами.

– Это должно иметь научное объяснение, – сказал он не очень решительным тоном. Никто ему не ответил и не согласился, поэтому он продолжил: – Должно предположить, что чужеземец вовсе не умер, а лишь погружен в заторможенное состояние, из которого иногда выходит. В такие моменты он и мог попортить нашу дверь и уволочь идола.

– Кто? Этот вислоухий? – хмуро проговорил дед Андрей. – Он своими тонкими пальчиками соплю разорвать не сможет, а ты говоришь – дверь...

– Об этом судить нам пока нельзя, – серьезно заметил инженер. – В его организме могут иметься очень даже громадные запасы силы, о которых мы пока не знаем.

– Да что ж нам теперь делать? – нервозно воскликнул Гаврюха.

Меринов снял очки, сунул их в карман, обтер рукавом вспотевший лоб.

– Надо идти и смотреть, – тихо сказал он.

Все как по команде уставились в темноту коридора. Казалось, никакая сила не заставит их шагнуть туда, навстречу неизведанному кошмару.

– Надо идти, – негромко повторил Жбанков, соглашаясь с инженером. – Стоять тут – никакого проку. Эх, жаль, не захватил с собой никакого револьвера. Придется брать что потяжелее – и идти.

...Полутемный узкий коридор глотал небольшую группу людей, как железная кишка. В путь двинулись впятером – инженера оставили следить за управлением. Каждый взял в руку что-нибудь увесистое. Жбанков и Степан несли по здоровенному гаечному ключу, деду досталась длинная медная труба с фланцем, Вавила намотал на кулак обрывок цепи. Сзади всех семенил Гаврюха, сжимая большой столовый нож. Все старались идти неслышно и пугались собственного эха.

Первым делом обследовали нумер пассажира. Все было в точности так, как описал Степан: помятое железо стен, вывороченные петли, вырванный вместе с заклепками запор. Внутри сохранился прежний порядок, только на месте, где раньше стоял идол, теперь была непривычная пустота.

– Глядите, вот опять, – прошептал дед, поднимая с пола рваные веревки. – Как и в тот раз, помните?

– Пойдемте, – нетерпеливо предложил Жбанков. – Вонища здесь...

В кабине на самом деле все так же висел отвратительный запах, замеченный еще прошлый раз. Казалось, сейчас он лишь усилился и даже проник в коридор.

– Теперь куда? – спросил дед Андрей. И тут же сам предложил: – Теперь надо покойника смотреть.

Чем ближе подходили разведчики к грузовым кабинам, тем сильнее становилась вонь. Все это заметили и только удивлялись, как может такой маленький пассажир наделать столько запахов.

Уже издали они увидели, что и здесь дверь вырвана с корнями и валяется неподалеку.

– Стойте, я пойду проверю, – шепнул Степан и тихо начал прокрадываться, держа наготове свой гаечный ключ. Он по стеночке приблизился к двери, задержался, собираясь с духом, и – заглянул в кабину.

Но тут же отскочил, словно увидел самого сатану. Вся команда тоже невольно подалась назад, а дед даже тоненько вскрикнул от испуга. Однако Степан быстро унял страх и опять сунулся в кабину. Ничего страшного на этот раз не произошло, и остальные тоже подтянулись.

Тело чужеземца, покрытое рогожей, лежало на прежнем месте. А над ним мрачной глыбой возвышался идол.

– Может, притворяется? – робко произнес дед.