зависимым. не привык подчиняться, а теперь... теперь его судьба зависит от какой то девчонки, которую каким-то боком вписали в завещание..

Я не знаю.

Мы с этим грозным мужчиной замираем в проходе, больничный коридор неожиданно становится слишком маленьким, а освещение, интимным.

Я замечаю, как на виске у мужчины пульсирует жилка...

Что-то странное происходит и карие глаза смотрят на меня как-то иначе, а рука смыкается на моем локте, уже не вызывая боли и дискомфорта.

— Поехали, Юля, день был длинным, и он не кончается:

— Вообще то для меня тоже все в новинку, и я тоже после смены.

— Ну вот. Видишь. Мы уже находим общие точки соприкосновения. Согласись, это ведь не так сложно?!

Вновь ирония и мужчина тянет меня легонько за собой, прокладывает путь и не замечает столь жеманно улыбнувшейся ему красивой девушки на ресепшене.

Вновь дождь и мы оказываемся в салоне. Из-за резкого контраста температуры и одежды, которая вымокла и липнет к коже, я вздрагиваю, а Юсупов вдруг ударяет по подлокотник, выбирая приемлемую температуру салона.

Надо же.

Сначала удивляюсь его внимательности, а потом отгоняю эту мысль. Явно не хочет, чтобы гарант его завещания помер раньше времени, так что вот следит.

Колкие мысли ударяют по нервам и неожиданно я понимаю, что в салоне автомобиля будто что-то меняется. Воздух словно уплотняется и становится вязким, как перед грозой, которая прямо сейчас бушует за окном автомобиля премиального класса.

Меня будто шпарит жаром, и я реагирую, поворачиваю голову и замечаю взгляд мужчины, который направлен на меня.

Мне дышать становится трудно из-за пламени, которое неожиданно вспыхивает на дне глаз Юсупова, а я убираю прилипшие мокрые пряди с лица и сглатываю, когда понимаю, что его взгляд скользит вниз, к груди.

Отслеживаю и столбенею, потому что замечаю, как ткань промокла и прилипла, обрисовывая все контуры и подчеркивая все.. Слишком провокационный вид и здоровый молодой мужчина, пышущий тестостероном, реагирует на меня...

Становится жутко неловко, и я быстро стягиваю куртку на груди. Краснею, отворачиваюсь к окну.

Везет, что Юсупов никак не комментирует. Если бы начал обвинять в том, что я специально вымокла и грудь под его взгляд подставляю, это было бы просто непереносимо.

На сегодня мой запал как-то иссякает. Хочется спать неимоверно, а еще избавиться от всей этой ситуации и вернуться в свою спокойную размеренную жизнь, где миллиардеры не похищают тебя с улицы и не заставляют ехать к ним домой.

За этими мыслями дождь прекращается, а машина сворачивает в незнакомый район, огороженная территория, ворота, человек в форме, с овчаркой.

Ворота распахиваются, и мы оказываемся в районе с элитными домами, пока едем, я наблюдаю за всем этим — будто фильм смотрю. Из тех самых, где двухэтажные дома с бассейнами и дорогими авто, припаркованными на дорожках.

Еще один поворот и мы подъезжаем к дому с коваными воротами, где на железных прутьях выгравирован лавровый венок, который в свое время красовался на голове у Цезаря, показывая его величие.

Только один вот этот железный венок мне дает понять, в какую же пренеприятную историю я вляпалась. У Юсупова на воротах красуется все равно что корона.

Ворота распахиваются, и машина плавно подъезжает к трехэтажному особняку. Будущий архитектор во мне изучает великолепное массивное строение, подсвеченное в ночи будто софитами.

Этот дом поражает воображение, я, как зачарованная, наблюдаю и на выдохе, забыв, где я и с кем проговариваю:

— Великолепный особняк. Безукоризненный стиль, точность линий, натуральные материалы...

— Надо же, с ходу оцениваешь? - голос Игната полон сарказма и льда.

Вздрагиваю и оборачиваюсь на мужчину который смотрит на меня презрительно.

— Я будущий архитектор, господин Юсупов. И да. Я оцениваю ваш особняк с профессиональной точки зрения. Это здание построено в георгианском стиле, причем оно не новое. Напоминает родовое поместье со всеми атрибутами английской архитектуры.

Выбранное направление подчеркивает помпезный, величественный и весьма солидный стиль архитектуры, сочетающий в себе роскошь и простоту.

По мере того, как говорю, лицо Юсупова меняется, пропадает какая-то надменность и мужчина меняется, в глазах уже нет льда, но расслабленным его также не назовешь.

Дверь открывается, и мужчина выбирается первым, а потом. совершенно неожиданно подает мне руку и помогает покинуть салон, а я на мгновение останавливаюсь и во все глаза изучаю строение.

Оно поражает своей красотой и теплом. Благодаря дереву, которое использовано в отделке фасада, теплые коричневые тона, от светлого к темному.

Подстриженный газон после дождя пахнет терпкой травой и свежестью, поэтому я дышу полной грудью.

Закусив губу, изучаю строение, потому что архитектура - моя страсть с самого детства.

Мама говорила, что в песочнице, пока все детки лепили рыбок, я строила замки, на которые сбегались посмотреть остальные родители.

— Ты так завороженно смотришь на этот дом, - опять голос Юсупова, но я не оборачиваюсь на мужчину я всецело занята изучением, даже мысленно делаю пометки, что можно использовать в моем проекте, который я должна буду вскоре сдавать.

— я восхищаюсь полетом мысли архитектора, который создал этот шедевр, — отвечаю совершенно спокойно и не жду ответа, конечно же, от высокомерного сноба, который плюс ко всему похитил меня.

Только вот спустя долгую паузу Игнат отвечает:

— Этот дом построил мой дед, спроектировал также он, будучи действительно гениальным архитектором. Альберт Генрихович был неординарной личностью, и я это говорю не потому, что он был моим дедом.

Что-то проскальзывает в голосе мужчины, человечное такое.. неожиданное, что я обращаю взгляд на Юсупова, а у самой в глазах щиплет, потому что вспоминаю импозантного симпатичного мужчину, сидящего за столиком у окна, его седые волосы отдают серебром, а в ясных глазах цветут смешинки, когда я приближаюсь и ставлю чашку кофе на стол..

— спасибо, Юленька, — будто наяву слышу голос и теплые интонации, — право, вы настоящее сокровище. Жаль, что мне не двадцать лет.. иначе бы влюбился.

Игнат пристально наблюдает за моей реакцией, а его мужественное лицо расплывается перед моим взглядом, когда я тихонечко произношу:

— Ваш дедушка был замечательным человеком, всегда шутил, поднимал настроение и мне искренне жаль, что его не стало.

Молча Игнат рассматривает меня и кривит губы.

— Видимо, именно поэтому он и решил как следует пошутить напоследок.

Обращаю взгляд на Юсупова, правду говорят, что внешняя красота очень часто не имеет ничего общего с внутренней. Пока я не понимаю миллиардера. В одну минуту он кажется почти нормальным, а в другую — заносчивым снобом, словно