пошло бы по-другому, но на это нет шансов, потому что стоит ему показаться, Группа снова забросает его камнями, как приказал Томболл, и тогда ему не уйти.

Дикар похолодел¸ вспомнив, как летели в него камни, и застыл, стоя за кустом.

– Группа не будет бросать в Дикара камни, – очень тихо и испуганно оглядываясь, сказал Биллтомас, – если ты расскажешь. Что бы ни приказал Томболл, в Дикара не станут бросать камни, если узнают, что он дрался честно.

– Я не смею рассказать. – Глаза Джимлейна на белом лицеи казались огромными. – Ты помнишь: я тебе рассказал, и ты ответил, что тогда Группа побьет камнями меня.

– Помню.

– Ну, я не мог успокоиться и все рассказал Томболлу, и Томболл так избил меня, что я едва мог ходить. Помнишь, я тогда сказал, что упал в яму в лесу. А после того как он меня побил, Томболл сказал, что, если я кому-нибудь расскажу, он убьет меня и убьет того, кому я рассказал.

– Он так сказал? – Теперь в голосе и на лице Биллтомаса тоже был страх. – Ты не должен был мне это рассказывать, Джимлейн. Если Томболл узнает, что я знаю…

Голос его оставался тихим, но он словно кричал.

Джимлейн всхлипнул:

– Если бы Дикар мог вернуться и защитить меня, когда я расскажу Группе…

– Какой толк во всех этих «если бы»? – прервал его Биллтомас. – Томболл постарается, чтобы Дикар был убит до того, как ты скажешь хоть слово. Лучше всего нам забыть о Дикаре, как забыли все остальные.

– Да, – прошептал Джимлейн. – Наверно, ты прав. Дикар больше не в Группе и никогда не будет.

– Никогда больше, – согласился Биллтомас.

Теперь Дикар, неподвижно стоявший в темноте, знал, что все от него отвернулись. Он должен жить один, как дикие звери в леву.

И тут, может быть, от какого-то Присутствия из темноты, а может, изнутри самого Дикара пришла мысль. Он больше не член Группы, и поэтому его не связывают Правила Группы. Он не обязан подчиняться;Не-должен», которым подчиняется Группа. Он может делать, что хочет, и ни одно Правило не может ему запретить.

Он скользнул в темноту, беззвучно, как тень. Но этой ночью Дикар не мог уснуть.

* * *

Всю эту ночь и весь следующий день Дикар был занят, он срезал длинные гибкие ветки с деревьев, проверяя прочность каждой. Он сплетал эти ветки, не останавливаясь, не отдыхая, и к ночи изготовил веревку, достаточно длинную для его цели.

Когда стемнело, Дикар повесил колчан со стрелами на одно плечо, а большой моток веревки на другое и пошел по лесу на звук ручья, пока не пришел к тому месту, где лес кончался и между его краем и краем Обрыва, с которого ручей падал вниз, была небольшая площадка.

Здесь Дикар остановился, положил веревку и обернул ее конец вокруг ствола большого дерева, которое росло у ручья; он завязал веревку множеством узлов и тянул изо всех сил, чтобы убедиться, что узлы выдержат.

Потом Дикар наклонился, поднял веревку, отнес ее к краю Обрыва и бросил вниз.

У его ног веревка напряглась и задрожала, послышался звук ее трения о скалу Обрыва и звук воды, падающей вниз и вниз в темноту. Но вот веревка у ног Дикара перестала дрожать, и он понял, что она вся размоталась.

Тогда Дикар снова наклонился, поднял веревку и перенес ее так, что она лежала в ручье, падающем с Обрыва. Когда взойдет солнце, вся спускающаяся вниз веревка будет скрыта падающей водой.

Не останавливаясь, Дикар взял в руки веревку и подошел к краю Обрыва; ледяная вода обрушилась на него; она била его, пытаясь сбросить вниз, в головокружительную тьму, чтобы он разбился о камни у подножия Обрыва.

Дикар ничего не видел, он с трудом дышал, и руки его скользили по влажной веревке. Он обхватил ногой веревку и скользнул по ней. Теперь он снова мог дышать, потому что висел между потоком воды и скальной стеной Обрыва.

Дикар спускался, спускался бесконечно в черную головокружительную тьму, туда, где лежали большие камни, между которыми текла вода и под которыми спали Старшие.

* * *

Солнце высоко стояло в небе, но Дикар был скрыт листвой дерева, на котором он лежал, вытянувшись, на толстой ветке. Он смотрел на картину, от которой у него по всему телу ползли мурашки.

Дерево росло на краю леса, через который прошел Дикар, после того как пересек пояс огромных камне, окружающих Гору, на которой живет Группа. В какой-то момент ночи звуки и движущиеся огни впереди насторожили его, и он забрался на дерево, чтобы дождаться дня и осмотреться.

Удобно устроившись на ветке дерева, Дикар спал дольше, чем намеревался. Услышав звуки марширующих ног, подумал, что снова видит сон, который видел перед схваткой с Томболлом. Но он открыл глаза, а звуки марширующих ног продолжались, а потом Дикар увидел и самих марширующих.

Дерево, на котором сидел Дикар, стояло на краю леса и на краю большого ровного поля. С одной стороны поля недалеко от Дикара проходили два провода, один над другим, вдвое выше роста Дикара. Прикрепленные к столбам, эти провода уходили в обе стороны, насколько мог видеть Дикар, и провода были покрыты острыми шипами, которые на куски разорвали бы тело.

За этим рядом проводов был другой ряд, точно такой же высоты и с такими же шипами, а между этими рядами проводов стояли на большом расстоянии друг от друга фигуры из сна Дикара.

Они были в такой же зеленой одежде, как те, что бежали по полю, которое теперь покрыто большими камнями, и стреляли в Старших. Как и у тех, у этих лица и руки черные, и как и те, эти держат блестящие палки; Дикар помнил, что эти палки называются «ружья».

Но звуки марширующих ног доносились из-за второй изгороди. Большая толпа выходила из длинных низких домов, очень похожих на Дома Группы. Когда Дикар увидел их, они остановились и стояли длинной прямой линией перед домами.

Они были очень далеко, но Дикар их хорошо видел. Он видел, что они очень худы и одеты в рваное, свисающее с тел тряпье. Он видел, что лица у них бледные, глаза глубоко впали, и стояли они согнувшись, словно страшно устали, хотя было еще раннее утро.

Послышался приказ, и белые люди повернулись лицом к Дикару. Дикар увидел, что тот, кто отдал приказ, совсем другой. Лицо у него желтое, одет он в зеленое, но как-то по-другому, чем остальные, и у него нет ружья.

Вокруг стояли и