— Да ясно это, — согласно кивнул Виктор и отважился задать вопрос: — Вы, товарищ подполковник, так ловко рассказывали о ракетном комплексе, словно сами его собирали.

— Нет, не собирал, но документацию изучал подробно. К тому же у меня соответствующее образование: в молодости закончил Пермское военное авиационное училище, специализация — ракетное вооружение. Даже два года прослужил в войсках, а потом, как говорится, был привлечен к работе органов.

— А как ваши Смирновы-Ивановы отличат диод от триода?

— Ты за них не переживай, морячок. Каждый из них закончил «Бауманку» с красным дипломом, а пока три года учились в аспирантуре, освоили оперативное ремесло. Да это у них далеко не первое задание. Дело свое знают добрэ, профиль нашей группы — охрана технических секретов государства.

Неожиданно прозвучал ревун тревоги, и корабль, который казался дремлющим, в одночасье ожил топотом множества ног, гулко захлопывающимися стальными переборками, откуда-то из глубины корабля донесся нарастающий звук судовых двигателей.

— Ну, все, Мальбрук в поход собрался, — со вздохом облегчения проговорил Юсупов, как будто все это время сомневался в предстоящем походе.

— Еще вопрос можно, товарищ подполковник?

— Валяй, каплей.

— А что с маршевыми двигателями происходит после того, как «Молния» сброшена?

— Атакуют цель, и, если «Вулканы» не собьют на подлете, запросто снесут корабельную надстройку хоть у эсминца, хоть у крейсера, мощи хватит…

Жидкокристаллический экран большого телевизора «Сони» передавал картинку более чем реалистично. Толпы темнокожих арабов, громко скандируя, воинственно размахивали оружием на фоне разрушенного дворца. Голос комментатора за кадром вещал ровно и бесстрастно.

— При поддержке боевой авиации НАТО повстанцы Магрибистана перешли в решительное наступление против правительственных войск полковника Фарука. Военные эксперты высказали единодушное мнение, что дни исламской столицы Набжибхан сочтены. Еще некоторые эксперты заметили, что столь активные действия повстанческих отрядов невозможны без серьезных поставок вооружения со стороны государств Североатлантического блока.

Начальник военной контрразведки щелкнул пультом дистанционного управления, выключив телевизор.

— Предположительно… поставки… — зло проворчал генерал. — Как же, предположительно, происходящее видно, как белым днем даже для слепого.

Он хорошо знал эту страну, трижды там довелось побывать в восьмидесятые годы, лично был знаком с полковником Фаруком. Магрибистан он любил и даже в чем-то завидовал ее жителям, считая эту страну государством социального равенства. Одни из лучших: общее образование, медицинское обслуживание, комфортабельное жилье — и все это бесплатно. Ему, гражданину страны победившего социализма, тогда Магрибистан и вовсе казался фантастическим городом Солнца… И вот все рухнуло — оказалось, что и на солнце есть пятна. Человеческая психология — странная вещь, и ей присущи зависть, алчность, жажда власти. У некоторых они приобретают черты маниакальности, и хороший специалист, играя «рапсодии» на этих струнах, управляет как марионетками не только одиночными фигурами, но и целыми людскими массами, двигая их в нужном ему направлении.

«За последние двадцать лет тактика спецслужб эволюционно изменилась, от «дипломатии канонерок» до «цветных революций», — глядя в черный экран, подумал генерал. — Теперь не надо рисковать жизнями собственных джи-ай, местное быдло все сделает в лучшем виде».

Еще полгода назад, когда начались вооруженные волнения в Амириске, большом портовом городе, специализирующемся на поставках сжиженного газа в Западную Европу, он докладывал об искусственности этого «внутреннего конфликта», но никто на это не обратил внимания. Теперь же дни полковника Фарука и его приверженцев сочтены…

— Разрешите, товарищ генерал, — в кабинет вошел начальник службы визуального контроля, именуемой в простонародье «топтунами».

— Проходи, Вячеслав, как дела?

— В ресторане «Версаль» состоялась встреча агента Гризли с информатором Хомяком.

Начальник военной контрразведки усмехнулся и покачал головой: современные смершевцы не особо напрягали фантазию, окрещивая фигурантов. Так, разведчика, работающего под канадской «крышей», назвали канадским медведем, а прожорливого помощника депутата — полевым грызуном.

— О чем говорили? — Генерал недобро посмотрел на подчиненного.

— Гризли использовал скеллер, электронную глушилку…

— Ясно, получился пшик.

— Не совсем. — Главный «топтун» сделал театральную паузу, потом заговорил в своей обычной манере — спокойно, ровно: — Агенты цивилизованных государств уже давно используют всякие электронные примочки. В этом случае подслушать разговор можно, только находясь рядом, либо… Группа офицеров из моего подразделения прошла подготовку сурдопереводчиков, и вот первый результат. — На стол перед генералом лег листок с текстом стенограммы разговора Калиостро с Кашалотом.

Начальник военной контрразведки внимательно изучил стенограмму, затем красной капиллярной ручкой сделал несколько пометок.

— Значит, «медвежонка» интересует «Забияка»? — Генерал рывком поднялся со своего места и, заложив руки за спину, прошелся по периметру кабинета: так ему лучше думалось. Эта манера у него появилась в то время, когда он провел полгода во внутренней тюрьме тайной полиции одной из бывших прибалтийских республик. Тогда ему пытались «пришить» шпионскую деятельность, не получилось, выпустили. А вот привычка осталась.

— «Забияка», — медленно проговорил генерал.

— Вернее сказать, ракеты, которыми его начинили, — уточнил главный «топтун».

— Ну да, ну да. — Начальник военной контрразведки вернулся на свое место. — Гризли не просто нужны ракеты, ему нужно убедиться, что на корабле находится именно новейшее противокорабельное оружие.

— Стандартная проверка информации из дополнительных источников, — рефлекторно ответил шеф службы визуального наблюдения цитатой из служебной инструкции.

— Раз проверяют, значит, был и первоисточник. Выходит, как ни старались сохранить в тайне первую демонстрацию «Молнии», все-таки протекло.

— Да, основательно протекло, — согласился с начальством «топтун». С того момента, как было объявлено об окончании «холодной войны», началась другая война — информационная. Теперь не грохотали пушки, не ревели танки и ракетоносцы не бороздили небо, оставляя белые шлейфы. Никто не пугал обывателя мегатоннами баллистических ракет и ядерной зимой. Теперь все было по-другому: просто ублажали обывателя пенистым пивом, ладными девичьими телами и сладкоголосыми речами. Главной целью этой вой ны была молодежь. Ее день за днем учили «выбирать пепси», потом настала очередь пива, дальше началось вдалбливание в неокрепшие и хмельные мозги мыслей о собственной важности. Но главное — либеральные идеологи старательно стирали понятие о национальной гордости. Даже фразу Сэмюэла Джонсона «Патриотизм — последнее прибежище негодяев» извратили, внушив тем же неокрепшим мозгам, что любовь к родине — это удел всякого рода негодяев. За короткий исторический период «все боги» на одной шестой суши были низвергнуты, и их место занял златорогий идол, именующийся «собственное благополучие», главной особенностью которого были деньги. Именно они обеспечивали комфортную жизнь и давали чувство превосходства над теми, у кого ничего не было.