еще понимали, чего просите, – господин де Монклар тихо засмеялся.

Теперь пришла очередь Эдриана недоумевать.

– Моя дочь не из робкого десятка. – Граф прочистил горло. – В хорошем смысле. Человек, который решится связать с ней жизнь, должен обладать поистине титанической волей и терпением, чтобы обуздать ее нрав. Поэтому кандидат на это право должен отдавать себе отчет в своих силах.

Повисло неловкое молчание, во время которого интендант жандармерии прочитал на лице собеседника сожаление о проявленной откровенности.

– Когда я вышел к ней из леса, она собиралась меня пристрелить.

– Если бы она действительно собиралась это сделать, то вы бы здесь не стояли, – усмехнулся господин де Монклар. – Моя дочь очень хороша в стрельбе. Ей почти нет равных.

Граф говорил с гордостью, и Эдриан учтиво улыбнулся. Он не верил, чтобы Стефани могла выстрелить в него. Она не походила на человека, который хладнокровно совершил бы такой поступок.

– Превосходно стрелять в мишень и стрелять в человека – не одно и то же, – с улыбкой заметил интендант. – Но мне удивительно слышать, что у дочери графа имеется подобный навык. Это весьма… необычно.

Эдриан решил не скрывать своего изумления. В Стефани действительно было что-то необыкновенное, что выделяло ее среди всех юных мадемуазель, с которыми мужчине случалось знакомиться.

– Вы прибыли к нам из столицы?

– Да, после Академии я служил в городской жандармерии Лормона[7].

– Будет любопытно узнать последние новости о столице. – Граф поднял указательный палец и взмахнул рукой, словно его осенила мысль. – Ладно, месье, не смею вас больше задерживать. Вы явно устали с дороги. Да еще совершили такой вояж. Мы обязательно вернемся к разговору о благодарности чуть позже. Может, за ужином?

– О, прошу…

– Не надо делать меня обязанным. Я деловой человек, привык расплачиваться по счетам, – мягко ответил господин де Монклар.

На этом мужчины распрощались. Эдриан покинул госпиталь, обдумывая произошедший разговор. Он подошел к Нуару и тяжко вздохнул.

«Надо было промолчать и попросить золотых монет. А я, как всегда, затеял шутки шутить».

Мужчина еще какое-то время стоял, поглаживая черную гриву своего скакуна. В мыслях вертелось, что он проявил большое нахальство, попросив у влиятельного графа руку его дочери, пусть и в виде шутки. Но еще сильнее беспокоило его то, что он не получил прямого ответа: ни отказа, ни согласия.

* * *

По дороге к Сент-Пьеру Стефани встретилась с остальными членами поискового отряда. Многие разволновались, увидев рядом со своей госпожой незнакомого темнокожего мужчину. Но девушка не придала этому никакого значения. Она представила слугу Эдриана и объяснила, что случилось.

Было решено, что часть отряда отправится на поиски сбежавшего Пиля, другие пойдут к опушке, где лежали останки Вента. Учитель фехтования хотел уговорить Стефани отправиться к отцу в шато и рассказать о произошедшем, но девушка не согласилась. Она дала слово и не собиралась его нарушать, поэтому вместо нее к графу отправился учитель.

Почти весь путь спутники проделали в молчании. Девушка не очень хотела разговаривать. Ее разум захватывали мысли о брате, о его ране и о том, что же случилось с ним на самом деле. Камердинер же выглядел угрюмым и задумчивым.

Не могло быть сомнений, что на Вента напал дикий зверь, обладающий немалой силой. Брат отделался всего лишь ударом в грудь. Причем досталось ему от коня, а не от лесного хищника.

«Почему зверь не тронул Лорента?»

Стефани попыталась предположить, какое животное побрезговало бы человечиной ради конины. Но при мысли, что на опушке она могла найти растерзанное тело брата, живот скручивало в тугой узел. Ее затошнило от подступившего страха. Паника давящей волной ударила в лицо, и она взволновано огляделась. Мысль о кровожадном хищнике пробрала до самых костей, и девушка словно ощутила на себе тяжелый взгляд.

– Что с-с вами, госпо-ожа? – поинтересовался Чинвенду, заметив беспокойство провожатой. Он почему-то растягивал некоторые буквы в словах. Мужчина ехал верхом на рыжей кобыле, ведя за собой груженную вещами лошадь такой же масти.

– Да так… – Поначалу Стефани отмахнулась, а потом подумала, что с камердинером вполне можно поговорить о случившемся. – Размышляла о том, кто мог так расправиться с конем.

– Да, госпо-ожа, странно это для этих мест. – Мужчина облизал пухлые губы. – Вот на родине такое встречалось.

– И что это было? – встрепенулась девушка.

– Стая гиен. Они бросаются в лицо-о. Разрывают жертву на куски.

– Но здесь не водятся гиены.

– Поэтому и странно, госпо-ожа.

Стефани потянула повод Боны и ощутила тянущую боль в руке, по которой ударил Эдриан, чтобы выбить пистолет.

– Боли-ит?

– Немного. – Девушка потерла ладонь и подумала, что хоть кто-то поинтересовался ее состоянием. – Ваш господин всегда так осторожничает?

– Да, госпо-ожа. Не обижайтесь на него. Служба сделала его нервным. – Чинвенду дернул поводья груженной вещами лошади, чтобы та шла быстрее.

– Он попадал в неприятности? – озвучив вопрос, Стефани поняла, насколько наивно такое спрашивать.

– Иногда. Один раз его чуть не уби-или. Это была банда голово-орезов.

– Ого! – Стефани уставилась на гриву Боны, силясь вообразить, в какую переделку попал мужчина. Воображение упрямо рисовало придорожную таверну или беспорядки в порту среди матросов. Но подробности от камердинера застали ее врасплох.

– Я не знаю то-очно. Мне не говорили. Но знаю, что там был ребенок. Дево-очка. Маленькая. – Чинвенду повел рукой по воздуху, словно пытаясь показать ее рост. – В крови. Она выбежала на дорогу, и госпо-один решил помочь.

– Жуткая история. И что же там случилось?

– Я не знаю, госпо-ожа. – Чин пожал плечами. – Спросите у госпо-одина.

Стефани стало любопытно узнать подробности этой истории, поэтому она пообещала себе непременно задать интенданту жандармерии вопросы. Но когда она вместе с Чинвенду оказалась в городе и подъехала к гостинице, в которую обещала привезти камердинера, этот разговор уже забылся. Все мысли занял брат.

Возле входа девушка встретилась с Эдрианом.

– Как мой брат? – первым делом спросила она.

– В палате, жив. – Мужчина придержал кобылу под уздцы, когда юная особа собралась спешиться. При этом Бона стояла совершенно спокойно, никак не реагируя на незнакомца.

– Благодарю за помощь, месье. – Стефани забрала у него поводья. После разговора с камердинером она с большим уважением отнеслась к мужчине. Расспрашивать о Лоренте не стала. Главное, что он жив. А подробности лучше узнать у доктора.

– На опушке вы показались мне немного неловкой, поэтому я решил помочь вам слезть. – В его серьезных глазах на краткий миг блеснул лукавый огонек.

– Какой вы недогадливый, – усмехнулась девушка. Она решила, что может позволить себе этот обмен дерзостями. В конце концов, мужчина так настырно предлагал ей поиграть в «гадость или… снова гадость». – Я говорила