— Перестань! Это было, есть и будет, пока земля вертится!.. Ну, твоё последнее слово?

Я сидел и тупо разглядывал свою чашку с кофе. Разговаривать с Гольдманом мне было противно, и хотелось поскорее уйти, хотя я понимал, что отвязаться от него не легко.

— Ладно. Встречусь с твоим Давидом ещё раз. Как и обещал ему. Но… что вам от него надо?

Сашка облегчённо вздохнул и быстро заговорил:

— Ты воспринимаешь всё чересчур серьёзно, а дело наверняка выеденного яйца не стоит. Вполне может оказаться, что никаких секретов нет, и этот таинственный Давид самый натуральный мыльный пузырь. Просто нужно во всём разобраться. Да и я уверен, что ничего серьёзного в его изобретениях нет, потому что современная наука, извини меня, находится на таком уровне, что в одиночку ничего нового уже не сделаешь. Тут целые исследовательские центры трудятся, а этот гений-одиночка…

— Тогда для чего вся эта возня? — не унимался я. — Отпустите меня и его с миром. И ваших денег мне не надо.

Тут уже Гольдман рассвирепел не на шутку:

— Хватит! Сколько можно тебя уговаривать?! Ты как старая шлюха — и денег хочешь срубить, и лицом в грязь не ударить. Так не бывает!.. Ещё одна встреча с ним — и катись на все четыре стороны!

Его гнев, как ни странно, меня развеселил, и я выдал:

— Поклянись мамой, что встреча будет последней. Дай слово джигита!

Сашка минуту изумлённо разглядывал меня, потом его лицо посветлело:

— Ну и гад же ты! Всю кровь у меня высосал!.. Ладно, проехали. Когда к нему собираешься?

— Мы с ним созвонимся.

Официантка в короткой юбке принесла нам ещё по чашке кофе и включила за барной стойкой музыку. Соседние столики постепенно заполнялись людьми, и в кафе стало шумно.

Сашка придвинулся ко мне поближе и сказал:

— Когда поедешь к Давиду, оставайся, пожалуйста, в той же куртке, что был и в прошлый раз.

— Я всегда в одной и той же куртке, — удивился я и похлопал себя по карману, — у меня в ней документы, сигареты… А почему ты об этом говоришь?

— Э-э, брат, невнимательный ты, — усмехнулся Сашка, — в шпионы точно не годишься. Вот, гляди… — Он протянул руку к моему воротнику и вытащил тонкую булавку с маленьким бесцветным шариком на конце.

— Что это? — опешил я.

— Микрофон, который я поставил в твой воротник при первой нашей встрече. Чтобы контролировать вашу встречу с Давидом. А ты его не заметил.

— Так вы всё прослушивали без моего ведома? Для чего тогда встреча сегодня? Вербовка в штатные стукачи?

— А как ты сам думаешь? Конечно, ваш разговор записан. А встретились мы сегодня для того, чтобы поговорить о дальнейших планах. Ну, и послушать твоё личное мнение о Давиде… Помимо всего, мы опасались, что он может повести себя по отношению к тебе агрессивно…

— И что бы вы сделали? Послали бы спецназ спасать меня? Или скорую помощь, чтобы отвезти в психушку восстанавливать память?

— Дело в том, что Давид умеет не только стирать память, — медленно проговорил Гольдман, — но и делать кое-что посерьёзней.

— Что, например?

— Об этом с тобой поговорит другой человек, не я. Ему и задашь вопросы. А пока… я верну микрофон на место, и ты его не трогай. Хорошо? Это очень важно для твоей же безопасности.

Я пожал плечами и позволил снова воткнуть булавку с микрофоном себе в воротник. После этого Гольдман встал из-за стола и поглядел на часы:

— Всё, убегаю, время поджимает. А ты, пожалуйста, не выключай свою мобилу, тебе позвонят и назначат встречу.

— Я ещё не дал окончательное согласие!

Сашка глянул на меня исподлобья и ухмыльнулся:

— Ошибаешься, дал, уже дал!..

После его ухода я некоторое время сидел в кафе и тупо разглядывал пустую чашку из-под кофе, мысленно посылая проклятья в адрес своего друга и всех, кто за ним стоит. Самое ласковое из пожеланий заключалось в том, чтобы какой-нибудь Давид Бланк стёр им память, и они больше ни разу не вспомнили обо мне.

Но память у них, к сожалению, была прекрасной, тут иллюзий питать нечего. И обидней всего было то, что я чувствовал, как эта публика разыгрывает какой-то третьесортный детектив, используя меня как банального болванчика. Раз уж мне единственному изо всех удалось установить контакт с Давидом, то выдайте хотя бы о нём побольше информации, чтобы я не блуждал во тьме, а целенаправленно выяснял всё, что необходимо. Так нет — всё порциями, и ещё какие-то инструкции нужно от кого-то получить… А потом они отвяжутся? Фигушки! С другой стороны, кто я такой для этой заинтересованной публики? И в самом деле болванчик, который выполнит свою часть дела и о нём забудут. Хорошо, если просто забудут…

Что ж, печально подытожил я, будем играть отведённую роль. Пообщаюсь вечером с Сашкиным человеком, получу наставления, намекну на оплату и съезжу последний раз к Давиду. А после плюну в наглую Сашкину рожу и воткну ему в задницу шпионскую снасть — микрофон на иголке! Вот так, ни больше, ни меньше.

После разработки такого сурового воинственного плана пыл мой заметно угас, и я, полностью удовлетворённый грядущим гипотетическим мщением, отправился домой. Душу мою теперь переполняла не столько злость на Гольдмана и его покровителей, сколько брезгливость. И не потому, что в своих играх они отводили мне самую низовую роль, просто мне ничего больше от них не хотелось. Даже, по большому счёту, их денег. Лучше я буду по-прежнему, удобно устроившись на диване, читать детективы и смотреть по телевизору сериалы, попивая пивко. Такое времяпрепровождение устраивает меня куда больше. И трудиться в свой охране.

Но не успел я зайти к себе домой, как в моём кармане запел мобильник. Вместо приветствия низкий бархатистый голос сразу поинтересовался:

— Я могу говорить сейчас с вами?

— Можете.

— Ваш приятель Алекс Гольдман просил меня встретиться с вами. Вы готовы?

— Ну, если просил… — затянул я, однако голос меня перебил:

— Вот и хорошо. Через полчаса вам подходит?

Круто они взялись за меня, подумал я и вздохнул:

— Подходит. Где встретимся?

— В том же кафе «Балагур», где вы беседовали с Алексом.

— Как я вас узнаю?

— Не беспокойтесь, я сам к вам подойду. Заодно и поужинаем.

— В общем-то, я не голоден…

Неизвестный собеседник хмыкнул на том конце провода:

— Не беспокойтесь, за ужин заплачу…

Вот он, мой первый заработок в виде бесплатного ужина, подумал я. Сидение у телевизора и чтение детективов под пиво откладывалось на неопределённый срок. Вздохнув, я снова натянул брошенную на стул куртку, поменял домашние тапочки на сандалии и отправился к своей машине.