Надя непослушными пальцами выводила вопрос:

«Зачем она богу мертвых?»

Маруся пожимала плечами.

— Не наше то дело, девонька. Может, царская кровь на вкус сладка, а может, баба для утех нужна. Он хоть и бог, а в штанах-то мужик, да зазорно ему для такого дела простую девку брать.

«Но вы же сказали, что она ему дочкой может быть?»

Женщина покачала головой.

— Эх, простая ты душа, девонька! Даже люди таким не гнушаются, хоть и след, а у богов иные законы: брат с сестрой детей родят и нет в том греха.

Когда Маруся ушла, Надя долго сидела на кровати, вцепившись руками в простыни. И чем больше думала, тем больше ненавидела город и людей в нем.

Бежать! Бежать из Варты!

Бежать?

Что будет с папой, если она не даст о себе знать? Весь город вздохнет с облегчением, но что будет с ним? Она, конечно, напишет письмо, что жива, когда доберется до соседнего города, но ему придется несколько дней жить с мыслью, что она мертва. Наде до глубины души было жаль отца, но даже ради его спокойствия она не останется в городе!

Прочь от ненависти и грязи! Прочь от глупых пророчеств и лживых вымыслов! Прочь.

Князь Любомир Дворжак, начальник полиции Северной Варты, открыл окно, впуская в комнату порыв сырого ветра, и вернулся к столу. Он посмотрел на гостя, изобразив на лице печаль.

— Примите мои соболезнования касательно вашей сестры, ваше высочество.

Елисей Моринденизский смотрел жестко и решительно.

— Давайте к делу, ваше сиятельство.

— Хорошо, — улыбнулся Любомир. — Мои люди день и ночь патрулируют город и станцию. Я приказал останавливать всех одиноких девушек и тащить в полицию для выяснения личности. Где бы она ни была — не сможет прятаться вечно. В городе у нее нет друзей, кроме отца и гувернантки, а я не спускаю с них глаз. Дайте мне еще несколько дней, и мы ее найдем. Тогда можете делать с ней все, что пожелаете.

Любомир посмотрел в окно и почти равнодушно спросил:

— Вы оставите ее в живых?

Красивые губы Елисея искривила презрительная усмешка.

— Мы еще не решили.

Он поднялся и положил на стол перед Дворжаком сверток, постучал по нему пальцем.

— Здесь задаток, о котором вы договаривались с моим отцом, и подарок. Чародейский плащ. Мы с вами не знаем, насколько она сильна в магии, поэтому давайте подготовимся. Плащ не даст ей колдовать.

— Передайте вашему отцу мою глубокую благодарность. Я могу быть еще чем-то полезен?

— Вы еще не узнали о судьбе моей сестры?

— Мне очень жаль, ваше высочество, но лучше готовиться к худшему. Мы не смогли опознать больше десятка человек. Боюсь, ваша сестра среди них.

Замолчали. Елисей смотрел в пол. Любомир ждал.

— Еще раз — примите мои соболезнования, ваше высочество…

Королевич поднял взгляд. Высокомерный и насмешливый.

— Благодарю. Полагаю, хотите обсудить вторую часть оплаты?

Князь Дворжак не стал юлить, развел руками.

— Я не знаю, насколько доверительные отношения сложились между вами и отцом, — сказал Елисей, — но гибель моей сестры на балу, который охраняли ваши люди, не добавляет веры. Не заблуждайтесь на мой счет, ваше сиятельство. Я молод, но не наивен. Какие у меня основания верить, что вы передадите нам настоящую Черную царевну, а не подделку? Что помешает вам взять деньги, отдать фальшивку, а настоящую девчонку закопать в лесу, как предписывает кодекс Рыцарей Доблести?

Любомир улыбнулся:

— Я повторю вам то, что говорил уже в письме вашему отцу, ваше высочество. Золото для меня ценнее жизни одной девочки с мрачным проклятием, а наши добрые отношения в дальнейшем — ценнее сиюминутной выгоды. Обстановка в Варте такова, что скоро здесь может появиться новый царь и дурная слава о городе нам ни к чему. Мы слишком долго торговали страхом и, как показывают события последних дней, напрасно. Пусть покинет наш город навсегда, мне этого достаточно. Вы получите все, что вам обещали. Это дело чести для меня.

Елисей хлопнул ладонями по подлокотникам кресла и решительно поднялся.

— Я рискую большими деньгами, ваше сиятельство, но вы рискуете своим добрым именем.

— Безусловно. Выпьем за удачную сделку?

— Пока рано. Прощайте!

Елисей вышел, а Любомир налил себе бренди. Жаль, что этот породистый щенок во время взрыва оказался на улице. Проклятые южные папиросы!

Королевна Хенни — слабая карта. Веит никогда не дорожил дочерьми. Кроме мальчишки она никому не нужна. Что же, придется придержать эту карту до лучших времен. Король Веит не вечный, а все знают, как он расположен к младшему из сыновей.

На улице Елисей сел в неприметную потрепанную карету. Из охраны с ним были двое. Ружья не убирали.

— Что скажете, Ллойд? — спросил Елисей, задергивая шторы. — Нашли нужного человека?

— Так точно, ваше высочество. Сержант Когут служила в личной охране царевны и согласна опознать ее для нас.

— Что просит?

— Место в гвардии Морин-Дениза и денег.

— Вы объяснили ей, что в нашей гвардии женщины не служат?

— Так точно, ваше высочество. Мы сторговались на месте в охране королевы Марии в Дирсте, но при условии, что сержант окажется нам полезна.

— Хорошо. Вы назначили встречу?

— Она будет ждать нас у Базарной площади.

Елисей одобрительно кивнул и откинулся на диванные подушки.

Весь день дул ветер, заволакивая город облаками. Снова приходила Маруся. Она поменяла повязки, помогла Наде поесть и принять ванну. Ушла после пяти. Царевна вежливо улыбнулась ей на прощание, хотя внутри все переворачивалось.

Она думала над ее словами прошлой ночью, думала днем. Голова шла кругом. Надя слышала все своими ушами, видела своими глазами, но разум отказывался принимать происходящее за правду. Вот она: царевна Надежда Мирославовна, шестнадцати лет от роду, всю жизнь провела в башне и никому не причинила зла ни словом, ни делом, ни в мыслях. Так откуда эта ненависть? Как бороться с ней? Как опровергнуть?

Бежать? Оставить сошедший с ума город за плечами и никогда не оборачиваться? А как же отец? А Елисей? Оскорбить неблагодарностью красивого благородного королевича? Может, есть иной путь?

С грохотом распахнулось окно. Полетели по полу осколки стекла. В комнату ворвался ледяной ветер, запутался в шторах, смахнул со стула исписанные листы бумаги, опрокинул чернильницу.

На звон стекла в комнату вбежали охранники Елисея. Послали за хозяином гостиницы. Тот явился незамедлительно, заохал, зацокал языком. Надю перевели в номер напротив. Здесь тоже было чисто, красивые шелковые обои на стенах, но окна выходили во внутренний двор гостиницы.