– Я ничего не мог сделать из-за льва, – повинился подросток. – Мне пришлось дождаться, пока он уйдет.

Пегги огляделась по сторонам. Ее сейчас занимало только одно: где Зеб? Ей была невыносима даже мысль о том, чтобы бросить его здесь.

– Не беспокойся за него, – подслушал ее мысли синий пес, – ты же знаешь, что он не может умереть. Хоть лев и растерзал его, Зеб найдет способ восстановиться и догнать нас. Он ведь не человек, не забывай.

– Я видел, что с ним произошло, – сказал Наксос. – Это очень печально, но у нас нет времени собирать его по частям. Ночь идет за нами по пятам. Посмотри! Руины города стали синими… Значит, они уже превращаются в стекло. С нами случится то же самое, если мы задержимся здесь.

Пегги с сожалением была вынуждена уступить своим спутникам, и они ринулись через гранитную пустыню в погоню за светом, который удалялся от них все быстрее и быстрее.

Друзья мчались, а темнота нагоняла их, как свора черных псов с льдистыми клыками.

Фонарь маяка поворачивался очень быстро, и ребятам казалось, что световой луч убегает от них, как только они к нему приближаются. Выбиваясь из сил и задыхаясь, они с трудом удерживались на границе между ночью и днем, так что, хотя лицо им припекало теплом, за спиной ощущалось стылое дыхание зимы.

Несколько раз смертоносный мрак едва не накрыл их, потому что маяк теперь работал на полную мощность, и его линза вращалась с небывалой скоростью.

«Мы никогда его не догоним, – подумала Пегги, изнемогая от усталости. – Фонарь поворачивается слишком быстро».

– Мы как будто гонимся за самолетом, идущим на взлет, – пропыхтел синий пес. – Дьявольский фонарь мог бы вертеться и помедленнее.

Оборачиваясь, Пегги каждый раз видела, как камни все больше покрываются инеем и как ветер играет падающими с неба снежными хлопьями. Лед постепенно покрывал всю равнину, жадно поглощая землю, которую покинул свет.

Наконец, когда ребята уже едва не падали от усталости, фонарь замедлил движение и вернулся к нормальной скорости вращения. Друзья смогли остановиться в освещенной зоне, которая наконец перестала ускользать от них, как морковка, подвешенная перед носом у осла.

Рассерженная Пегги задрала голову, чтобы рассмотреть башню, с верхушки которой падал световой луч, озаряя узкую часть пейзажа.

– Хотела бы я знать, что происходит там, наверху, – проворчала она. – Дурацкий фонарь сведет меня с ума!

– Наверняка все дело в неисправном механизме, – предположил Наксос. – Шестеренки в его двигателе то заедают, то начинают вращаться слишком быстро. Так иногда бывает со старыми часами. И случиться так может когда угодно. Поэтому нам надо быть начеку.

В данный момент световой луч казался неподвижным, но на самом деле он медленно-медленно смещался, о чем можно было догадаться по изменению положения теней на земле.

– Хотел бы я знать, с какой скоростью он движется, – задумчиво произнес Наксос.

– В нормальном ритме – два метра в час, – вдруг раздался у них за спиной голос Ариуса.

Ребята так и подскочили. Мальчик с изможденным лицом только что вынырнул из какой-то пещеры, а следом за ним и его братишка.

– Рад убедиться, что вам удалось ускользнуть от когтей Бальбаса, – сказал Ариус, подходя к ним. – Это получается далеко не у всех. Вы очень сильные… для чужеземцев, конечно.

Похоже, он действительно был впечатлен, хоть и старался скрыть свои чувства за насмешливым тоном.

– Как видите, – продолжил он, обводя рукой окружающую растительность, – здесь нет ни гигантских фруктов, ни мух величиной с собаку. Все соответствует норме. По крайней мере, пока. А все потому, что фонарь вращается с нормальной скоростью, так что каждый предмет и каждое живое существо получает такую дозу света, которая ему необходима: не больше и не меньше.

– Но если фонарь снова заклинит, все те необычности, которые мы видели среди руин, начнутся снова? – спросил Наксос.

– Да, – подтвердил Ариус. – И пока кто-нибудь не попытается починить механизм, который приводит фонарь в движение, такое будет случаться время от времени.

Пегги уселась на камень и принялась рассматривать растения, которые появлялись из земли. На смену темной зиме пришли светлые весна и лето.

На концах ветвей завязывались плоды, овощи отягощали зеленые побеги. Как и раньше в руинах города, из подземелий появлялись все новые группки людей с корзинами в руках, чтобы приступить к сбору урожая. Они были так заняты, что не обращали никакого внимания ни на подростков, ни на синего пса.

«Не очень удачно началось наше приключение, – с грустью раздумывала девочка. – Гигантский лев сожрал моих волков, а беднягу Зеба разорвал в клочки. Как все печально…»

Чувствуя, что мальчики смотрят на нее, она с трудом сдержала слезы, но тяжесть на сердце осталась.

«Сейчас Зеб, наверное, – подумала она, – уже превратился в хрусталь. Раз его до сих пор нет с нами, значит, он не смог собрать себя из разрозненных частей. Я должна во что бы то ни стало вернуться за ним! Но для этого необходимо, чтобы маяк работал исправно».

Подняв глаза, Пегги Сью снова осмотрела высокую башню. Ей показалось, что в ее стене на высоте примерно половины есть небольшое отверстие в форме бойницы.

– Да-да, ты не ошиблась, – кивнул Ариус, перехватив ее взгляд. – Там действительно есть окно, но оно расположено на высоте сотни метров, а стена гладкая, как стекло. Время от времени среди нас находятся смельчаки, которые отваживаются на восхождение…

– И как же они поднимаются? – поразился Наксос. – Привязывают себе на спину крылья?

– Нет, для того чтобы подняться в воздух, они пользуются услугами особой птицы. Она называется пирофеникс… Эта пернатая тварь такая отчаянная, что ее жизнь редко длится больше нескольких месяцев…

– Действительно, маловато, – хмыкнул синий пес.

– Птица – волшебное существо, – пояснил Ариус. – Размах крыльев у нее как у орла, и она способна поднимать в воздух огромные грузы. Пирофеникс настолько переполнен энергией, что в конце концов сам собой воспламеняется. В один миг все его перья вспыхивают, и он падает на землю, печеный, как цыпленок на вертеле. Кстати, мясо его очень приятно на вкус.

На мгновение подросток задумался и прибавил:

– Если вы сумеете убедить одного из пирофениксов помочь вам, смельчаку останется только ухватиться за его лапы. Он свободно вознесет его до самой бойницы.

– И что, он нас послушается? – не поверил Наксос.

– Конечно. Птицы просто обожают брать на себя всякие трудные задания. Энергии у них хоть отбавляй, и они охотно тратят ее на преодоление всяческих невероятных трудностей. Дело в том, что пирофениксы страшно хвастливые и постоянно жаждут славы. Каждая птица только и мечтает, как бы превзойти своих товарок. Беда лишь в том, что никогда невозможно точно предугадать, сколько времени им осталось жить. Если пирофеникс чересчур возбудится, есть риск, что он загорится в тот самый момент, когда поднимет вас в воздух. Тогда и вы сгорите вместе с ним.