Но нет, этот придурок решил меня за плечо потрясти вместо того, чтоб окликнуть. Дебила кусок! Тряхнул так, что я у меня все кости чечётку друг об друга отбили, а зубы едва не повываливались. Дал же Боженька столько силы умалишённому. Я ж так и богу могу душу отдать. Но Лёля стойкая, Лёля пиналась ногой изо всех сил. С ума сошёл, шкаф зелёный, так рано Лёлю будить после бессонной ночи.

Хорошо, что теперь убедилась в его импотенции, а то грози мне с ним секс на самом деле, капец был бы. Можно сразу же могилку идти готовить. Такой не то, что задавит, такой и разодрать на части может в порыве страсти, пробьёт насквозь. «Умба-юмба до смерти». Стыдобень какая. Ё-моё, только подумала, а уже страшно стало.

Поэтому, не было странным то, что после того, как я протерла наконец глаза и встретилась с этой рожей лицом к лицу, подскочила, что чуть о притолоку не убилась. Хорошо, Халк удерживал за плечо, спас. Правда, от этого спасения на мне тут же принялась расцветать синяя пятерня свежего синяка. Красота. Я с этим гамадрилом два дня от силы, а уже дважды покалечена. Боюсь, до волков не доживу, монстрила меня первым укатает, нечаянно, просто под ноги попаду, и задавит, как котёнка.

Не успела я поинтересоваться, чего это он меня разбудил, как Халк бодренько так стал меня сначала словами и жестами, а после уже, пустив руки в ход, принялся спихивать с тёпленького местечка, откровенно пытаясь отвоевать лежанку в единоличное пользование. Возмутительное хамство! Так прямо ему в лицо и сказала. Только сначала слезла с печи и в сторону отошла. Затем уже насупилась, всем видом показывая, как он не прав, но, не забывая при этом приглядываться к нему, чтобы, в случае чего, вовремя среагировать.

Халк же, как был бревном неотёсанным, так им и остался. Кажется, ничто случившееся не может изжить в нём этого пофигисткого отношения к девушкам. Вот и сейчас, просто соскочил вслед за мной с лежанки, быстренько оделся, и к печи. На меня ни единого раза не взглянул. И вид такой сверхсосредоточенный. Но мне-то ясно, что это он от стыда так себя ведёт, придурок. Да-да, всё я теперь про тебя знаю, поняла вчерашней ночью, так что прячь не прячь глаза, а ничего не изменишь.

Тихонько хихикнув в кулачок, я важно прошла к рукомойнику, чтобы первым делом заняться собой. Импотенты, хоть и не годны для утех любовных, но на красоту тоже падки, иначе откуда бы в нашем мире было бы столько старых пердунов, женившихся на нимфетках. У них-то там хоть всякие таблеточки стимулирующие есть и бабло, чтобы к доктору бегать за помощью (Фу! Какая годость!), а тут, кроме как от волков в лесу, помощи ждать неоткуда. Разве что грибок какой или травка отыщется, но пока зима в разгаре, так что надеяться ему не на что. Бедный ущербыш.

Почему-то хоть и говорила я по-доброму, с сожалением, на губах сама собой цвела улыбка. Ладно, чего теперь скрывать-то, не скорблю я по его павшему дружку Халка вовсе. Мне-то впору от радости руки потирать. Хорошо, что умываясь, не нужно беспокоиться, что жертва жалости увидет моё лицо.

Но радовалась я зря, чёрная месть меня настигла в считанные секунды. Халк, поколдовав чуток у печи, подбросив туда дровишек, что, оказывается, хранились в её нижнем чёрном провале, сунув туда же чугунок со вчерашним рагу, тут же мне вручил тряпку и ведро воды. Я застыла в недоумении, глядя на этот удивительный своей примитивностью дуэт чистоты. Да ладно?!

Ни черта, монстрила не шутил. Ткал мне на полном серьёзе замусоленную тряпку, а потом показывал пол, подкрепляя своё мычание круговыми движениями руки перед моим лицом, видимо, считая, что эта достаточная иллюстрация того, что я должна сделать. Я же натянуто улыбалась, до последнего решив прикидываться ничего не понимающей дурочкой.

Какое-то время у меня это даже получалось, Халк трижды повторил мне приказ не просто в жестах, а почти в картинках, изобразил в лучшем виде. Бродвейский актёришка так бы не справился, как он. Талант! Мне с трудом удавалось удерживать выражение лица идиотки.

Наверное, я где-то всё-таки дала слабину, не справилась, так что вскоре живое скоморошье представление в исполнении местного квазиморды, заменилось вполне доступным для понимания жестовым сообщением. Из последовательно промелькнувших в нём указаний на чугунок, половую тряпку и креста до меня донесли главное — не помою полы в этой злосчастной избушке, на еду могу не рассчитывать. Такого коварства я никак от него не могла ожидать, снова. Даже заключённых в тюрьме кормят! Шантажировать же едой вообще не гуманно! Неандерталец!

Только выслушивать мои возмущённые вопли Халк не стал, спокойно вышел из дома, оставляя меня наедине с моими новыми друзьями: ведром и тряпкой. Весёлая жизнь мне тут предстоит, ничего не скажешь. Надо выбираться, а то так он из меня скучную деревенскую тётку сделает. Начну пирожки печь, из леса его поджидая.

Да, Лёля, надо бы тебе всерьёз заняться собой, а то какой-то монстр из глуши в тебе не видит ничего, кроме поломойки. Видать, совсем я свою привлекательность под его присмотром подрастеряла, надо с этим что-то немедленно делать.

Я переместилась к умывальной кадке. Попыталась рассмотреть себя на поверхности воды, но изображение было хуже, чем в телефонных камерах двухтысячных годов. Заметила, что без косметики выгляжу, как моль белая, а волосы на макушке колтуном встали. Чёрт! Вот засада-то! Конечно, монстр на меня не реагирует, я ж сейчас вообще страшилка. Тут же схватилась за гребень, чтобы хоть как-то исправить катастрофу, но волосы жестоко сопротивлялись подобной экзекуции, убеждая меня, что натуральность материала расчёски для них ничего не значит. Я же настаивала на своём, потому что другого варианта всё равно не было.

А меж тем пол ждал моей заботы, о чём не преминул мне напомнить ещё раз Халк, вернувшись в дом с дровами. Помахал на меня, ткнул чугунок ближе к огню, но не так чтобы в нём всё сгорело разом, и снова вышел.

Вздохнув, я опустилась на корточки перед ведром. Прикасаться к тряпке совсем не хотелось. А уж как драить полы не было желания, не передать. Однако голодать я себе позволить не могла. Придётся мыть. В конце концов, чего там сложного, вози себе мокрой тряпкой по полу да вози. Э-эх!

Подоткнув подол рубахи так, чтобы не мешался, я ткнула тряпку в ведро, чтобы намочить. Халк пока принёс ещё одну охапку дров, и быстро вышел, удовлетворившись моим энтузиазмом. Хорошо, приступим. Вода оказалась совсем не холодной, так разве что слегка, но руки опустить можно. Выудив из ведра тряпку, так смачно шмякнула её на пол, что самой понравилось. А чего? На ощупь она как-то не очень, к тому же грязная, хоть и не видно, но я-то знаю, что ею полы мыли. Хм… Жалко ногами мыть нельзя, они у меня тоже босые, и монстриле это возможно не очень понравится. Ладно, придётся руками.

Взялась решительно, не хуже бабули, думаю. В душе, конечно, морщилась от этого, но как говорится, захочешь жить — не так раскорячишься. Вот я и корячилась, тёрла. Даже под стол залезла, чтобы там тоже помыть. Только под лавкой и у запечного шкафа слегка махнула, потому что в углу паук сидел, а от печи жарко и почти ничего не видно. И так сойдёт. Не хватало ещё тут вкалывать, как рабыне.