за то, что он смотрит за сестрой инвалидом, ему от этого неловко... Мне тоже, кстати, — непринуждённо заметила девочка.

— Только меня это злит. Не люблю жалость, — она осклабилась. — Но терплю. Ничего не поделаешь. Хотя бы живая, и на том спасибо... А ты что думаешь? — впервые с начала своей тирады она посмотрела прямо на меня:

— Завидую.

— Ах? Почему? — удивилась Нанако.

— В смысле Мацуя, — я вздохнул и положил себе руки на пояс. — Я всегда хотела себе такую ответственную, адекватную... И милую младшую сестрёнку.

— О! — Нанако немного растерялась, но и сразу же горделиво улыбнулась и приподняла носик: — Стараюсь! Без меня он бы совсем пропал.

— Вижу, вижу. Ну что, пошли?

Когда мы вернулись зал, Мацуя сидел за столом и пристально смотрел на своё отражение в тёмном экране телевизора.

— Мы ещё не закончили, — сказала Нанако. — Ямато, идём, я покажу тебе ванну. Мацуя, поставь вариться рис. У нас маленькая кастрюля, так что на всех твоих одноклассников придётся варить две порции. Ямато, а ты умеешь готовить?

— Немного. Если нужна помощь, подсоблю конечно.

— Спасибо. У нас сегодня много работы, — заявила девочка. — Вперёд!

После этого я закончил раскладывать свои вещи и вместе с Нанако стал возиться возле плиты. Мацуя был у нас на подхвате. Говорил он редко и во всём исполнял приказания своей сестры. Сперва парень заметно волновался, но постепенно расслабился и вернул свою прежнюю щепетильность и серьёзность, стараясь нарезать овощи на равные дольки.

Когда мы закончили варить первую партию риса, в дверь постучали. На пороге стоял Кирияма. На нём всё её была его кожаная куртка, но под нею — гладкая белая рубашка.

— Выглядишь нелепо, — сказал я ему.

— Я... — он опешил.

— Заходи уже.

Он зашёл. А затем опешил, когда увидел корпящую возле плиты Нанако. Девочка повернулась, представилась и протянула ему руку. Кирияма пристально смотрел на её ноги. Мне пришлось наступить ему на носок, чтобы привести в чувства, и только после этого он назвал своё имя и смиренно присел за стол. Чувствовал он себя очевидно неловко... Как, впрочем, и Мацуя. Парни были не в своей тарелке, и только между мною и Нанако образовалась своеобразная гармония. Девочка и вправду была очень ответственная для своих лет. Она была младше Тани, но при этом казалась сильно более взрослой, и лишь изредка в её голосе звучали нотки детской наивности:

— Ямато, а ты правда сама победила НИСа?

— Да нет, мне помогали. Кирияма, например, оказал неоценимую поддержку.

— Вот как? — Нанако с одобрением посмотрела на Кирияма. Тот немедленно покраснел и отвернулся. Видимо он вспомнил, как во время той битвы я использовал его СТРАЖА в качестве дубины...

— А Мацуя говорил, что ты всё сделала сама. Он тобой очень восхищался, сама знаешь, как он это делает — на этих словах девочка сложила руки, нахмурила брови и сделала строгое лицо, очевидно пародируя своего брата:

— Ямато очень талантлива. С неё нужно брать пример. Хм! — а затем рассмеялась.

— Ха-ха.

Теперь и Мацуя покраснел и вместе с Кирияма повесил голову.

Когда мы закончили вторую партию риса на улице немного потемнело. В это же время снова постучали в дверь. Пришла Мурасаки. Девушка была в штанах и майке, и катила за собой маленький и по виду дорогой чемоданчик. Лицо у неё было предельно недовольным, как будто она съела грязный лимон. Она посмотрела с отвращением на коридор, на стены, на старый телевизор, дёрнула носиком и поморщилась от парного запаха риса, и уже было собиралась что-то сказать, когда заметила Нанако и совершенно оторопела.

— Вы Мурасаки, так?

— ...Да, — сказала обескураженная девушка.

Нанако улыбнулась и протянула руку.

— Про вас мне Мацуя тоже рассказывал. Вы самая умная в его классе.

Мурасаки промолчала, покусывая свои розовые губки. Вся её агрессия немедленно улетучилась. Она присела за стол и стала неуверенно теребить палочки для еды. Обыкновенно, Мурасаки сторонилась близости с другими людьми. Как-то раз, когда на физкультуре ей случилось коснуться Кирияма, её лицо скорчилось в гримасе отвращения. Тем не менее теперь она смиренно сидела за общим столиком.

И даже когда блюдо, — рис, яйцо и куриная грудка, — было готово, она без малейших возражений, как школьница на родительском часу, под пристальным надзором своей мамы, стала клевать, по маленькую, как птица, свою порцию.

— Мурасаки, — вдруг отложив тарелочку сказала Нанако.

— Д-да? Что такое? — спросила девушка необыкновенно звонким и неуверенным голосом.

— Я помогу разложить тебе твои вещи, хорошо? Девочки у нас будут спать в дальней комнате, а парни тут, в зале.

— Вот как... Хм, — Мурасаки опомнилась и сперва посмотрела на Мацуя с Кирияма, затем на меня. После этого она как будто взвесила что-то в своей голове и процедила голосом смирившейся мученицы:

— Пусть так...

Это был комплимент? Можно я сделаю вид, что это был комплимент?

Вдруг я почувствовал на себе взгляд. Это Кирияма ухмыльнулся заговорщически мне подмигнул. Чего это он? Стоп...

«Лучше уж так», значит ей лучше с девушками, чем с