подтверждением. Ведь это был не просто испытательный полет, это была атомная ракета, и какими бы ни были последствия, офицер хотел, чтобы они обрушились на голову генерала, а не на его собственную.

В штабе адъютант, отвечая на звонок, попросил офицера подождать, и, положив телефонную трубку на рычаг, спросил дрожащего начальника.

— Что сказали в Вашингтоне, генерал?

— Они сказали, что ситуация полностью в моим контролем, и я волен поступать так, как считаю нужным. Президента невозможно найти. Они думают, что он и его кабинет были тайно вывезены куда-то на Запад, в горы.

Произнося эти слова, генерал не смотрел на своего адъютанта. Он уставился на свои сжатые и трясущиеся руки.

— Скажите им, чтобы наносили удар. Мы посмотрим это по телевизору.

Адъютант поднял телефонную трубку, дважды щелкнул кнопками подключения, быстро и тихо проговорил в микрофон:

— Приступайте.

Через полторы минуты они услышали грохот. — Реактивный самолет, находящийся на взлетно-посадочной полосе где-то с полмили от них, набрал обороты и, взлетев, расколол огнем вечернее небо.

Затем генерал с адъютантом пошли в телевизионную комнату и посмотрели на ряды экранов. На одном из них они увидели безмолвный пояс тарелок. На другом была тарелка и над  ней надпись «ЦЕЛЬ». На третьем экране была показана траектория истребителя.

— Вон он! — закричал один из техников, указывая на огненный след реактивного самолета, который несся к скоплению тарелок. Они молча наблюдали, как самолет набрал высоту, спикировал, и увидели, как ракета покинула его брюхо и устремилась вперед. Самолет взмыл вверх, сделал вираж и полетел назад, а ракета понеслась к на цели.

Затаив дыхание, они наблюдали, как маленькая атомная ракета врезалась в тарелку, и вздрогнули, в момент удара.

Ослепительная вспышка на мгновение осветила все экраны, и через несколько секунд они услышали взрыв. Ударная волна вывела из строя восемнадцать из тридцати телеметрических камер.

Но на одном из них они отчетливо разглядели тарелку. Грибовидное облако поднималось, поднималось, поднималось из наклонной верхней части блюдца. Блюдцу это нисколько не повредило. Но нет, на верхней поверхности блюдца была видна трещина. И из нее вытекло пузырящееся белое вещество. Вещество пенилось и растеклось по поверхности блюдца. Затем, на их глазах, из корабля поднялся прозрачный столб… …и пришелец появился внутри.

Его лицо выражало ярость и ненависть. Он бил кулаками по поверхности колонны и ревел, это все было видно но не слышно — звуки не покидали пределы корабля. Он сплюнул, и на прозрачном материале колонны появились кроваво-красные пятна. Его рот широко раскрывался при крике, были видны длинные острые зубы. Он погрозил кулаком всему окружающему, и колонна опустилась внутрь корабля.

Минуту спустя, впервые с тех пор, как она появилась над Землей, тарелка щелкнула! и исчезла.

— Возможно, это был неверный шаг, генерал…

Генерал, взгляд которого был прикован к экрану телевизора какой-то невидимой цепью, сердито повернулся к своему адъютанту:

— Об этом должен беспокоиться я, капитан Альбертс. Я говорил вам, что военный разум может решать проблемы прямым методом, простым методом, в то время как эти ученые бездельничают и беспомощно рисуют каракули.

Он говорил громко, почти истерично, и адъютант уловил облегчение в его голосе.

— Они бегут, — крикнул генерал, широко улыбаясь. — Бегут, клянусь Богом! А теперь, давай, Альбертс, отправимся с несколькими зенитными батареями в пустыню и уничтожим остальные тарелки в этом районе. Подождите, скоро президент услышит об этом!

Они были в пустыне, шесть отдельных батарей зениток пялились в небо, обстреливая ракетами тарелки. Они были поглощены своим делом, уверенные, что находящиеся на других кораблях (и почему у адъютанта все время возникало ощущение, что на других кораблях никого нет?) тоже подожмут хвост и исчезнут так же быстро, как это сделала та тарелка час с четвертью назад.

Они только что угодили пятью ракетами в белоснежное блюдце с фиолетовыми отметинами, как «бедный родственник» появился снова.

Щелчок!

Он вернулся, этот волосатый инопланетянин в грязной, заляпанной пятнами тоге. Тарелка снова оказалась на том же месте, которое покинула, почти прямо над батареями генерала.

Поднялась колонна, и генерал ошеломленно наблюдал, как металлическая крышка соскользнула с колонны, и инопланетянин вышел наружу.

Он стоял на крыше своего корабля, и они увидели, что рана в корпусе заделана. Она была заделана каким-то черным липким веществом, которое прилипало к когтистым лапам инопланетянина, когда он шел по поверхности тарелки. В руках он держал толстый предмет, похожий на автомат, прижимая его к массивной груди.

Затем он прокричал что-то голосом, похожим на раскаты грома, на своем гортанном языке. Затем, перейдя на ломанный английский, снова закричал.

Генерал напряг слух. У него не хватало мозгов понять смысл услышанного, но адъютант понял, и с ужасом, прыгнул в сторону от зенитки, перекатился через голову и бросился бежать в пустыню.

Генерал колебался лишь мгновение, прежде чем последовать за ним, но это промедление оказалось для него фатальным.

Пришелец направил предмет, похожий на автомат, на батарею, раздался взрыв, и куски металла с визгом взмыли в небо. Тела людей разлетелись во все стороны, на месте батареи образовался тридцатифутовый кратер.

Генерал почувствовал, как его подняли, ударили и бросили. Он упал на землю и закричал — боль в левом боку была невыносимой, его рука отлетела в сторону на расстояние футов в пять. Он кричал не переставая. Через мгновение Альбертс оказался рядом с ним, оттаскивая его подальше от воронки.