Зип видел, что Синк не представляет, насколько верными окажутся его слова. Пока не представляет.

— Ты не будешь возражать, — спросил Синк Роксану, когда они проходили между зачарованными, — если я по пути перережу этим бейсибкам глотки? Не то Бей расправится с невиновными.

Взгляд воина обратился к Зипу.

Тот сказал:

— Это прибавит веры в революцию.

Роксана остановилась, нахмурилась, затем просияла.

— Ты мой гость. Наделай филе из рыбоглазых, если твоей душе это угодно.

За ее спиной Беспалый пробормотал, что «эта хитрость пойдет на пользу делу».

На то, чтобы перебить ничего не подозревающих бейсибцев, много времени не потребовалось. Зип помогал Синку, а ведьма и Беспалый наблюдали со стороны.

Когда все было кончено, кровью бейсибцев они написали на стене «Распутного Единорога»: Народный Фронт Освобождения Санктуария.

К утру побоище, совершенное НФОС, будет у всех на устах.

Неплохо придумано — для начала совсем неплохо.

Затем Роксана повела их к лестнице и далее через дверь, которая не могла быть открыта никем другим, в колдовскую комнату ее дома на берегу реки Белая Лошадь, расположенного значительно дальше, чем те несколько шагов, что они сделали от таверны Беспалого в Лабиринте.

* * *

Прошло три дня с того вечера, как группа революционеров, называющих себя НФОС, перебила великое множество бейсибцев в «Распутном Единороге».

Жители Санктуария уже стали вновь выползать из своих домов, бледные и понурые от страха и отвращения. Сначала на улицу вернулись громилы и пьянчуги, затем торговцы и шлюхи, потом, когда стало ясно, что никакие бейсибские отряды не ждут, чтобы схватить их, осмелели остальные — город возвращался к состоянию, которое стало для него нормальным: неспешная деловая жизнь, прерываемая порой молниеносной стычкой на углу да примостившимся на крыше снайпером.

Хаким ходил по улицам, торгуя своими рассказами. Но доход был скудным из-за его новой ученицы Камы, чей бессовестно отшлифованный рассказ о храбрых революционерах, одержавших триумфальную победу над внушающими ужас Харка Бей в «Единороге», привлекал несметные толпы любителей острых ощущений, в то время как его собственные повествования о гигантских крабах и багровых пауках были не столь захватывающими или недостаточно свежими, чтобы соперничать с ним.

Хаким убеждал себя, что, по правде говоря, у него нет причин чувствовать себя задетым: на тайном сборище в подвале лавки Марка он получил вдвое больше своих нынешних потерь.

Да и Кама, по-своему благодарная, прилежно отдавала ему половину своего заработка.

Вот и сейчас, растирая большой палец ноги, сказитель сидел на рассохшемся бочонке и смотрел, как Кама ублажала слушателей, когда вдруг высокий смуглый юноша с недельной щетиной и черной повязкой на лбу протиснулся к ней сквозь толпу.

Это был Зип, и Хаким оказался не единственным, кто заметил его: Гейл, несдержанный на язык наемник, присоединившийся к пасынкам на севере, слонялся неподалеку, как всегда, когда Кама выходила на улицу.

Хаким увидел, как побледнела Кама, когда оборванный плосколицый илсиг попался ей на глаза. Девушка потеряла нить повествования, отточенные фразы превратились в бессвязные выражения, и она так быстро скомкала конец своего рассказа, что собравшиеся слушатели зароптали.

— Это все, граждане, — на сегодня. Извините, но я должна покинуть вас — природа требует облегчиться. А поскольку денег своих я не отработала, этот рассказ был бесплатным.

Соскочив с коробок, на которых сидела, Кама, не глянув на вожака повстанцев, направилась прямо к Хакиму, нервно откинув со лба волосы.

Парень последовал за ней. В отдалении маячил пасынок Гейл.

— Хаким, — прошептала она, — он еще здесь? Он идет?

— Он? Девочка, они оба идут. И что с того? Имя так себе не создашь: обрывая на середине рассказ и возвращая деньги до того, как об этом заходит речь.

— Ты не понимаешь… Синк исчез. Последний раз, когда его видели, он был вместе с этим властелином сточных труб — с Зипом.

Произнеся это, Кама раскрыла вещмешок, в котором звякнуло железо: эта женщина никогда не выходила из своей части без оружия.

Но все же на миг опоздала — вихрем налетевший Зип, захватив локтем ее горло, швырнул девушку на какие-то тюки прежде, чем Хаким успел выкрикнуть предупреждение, а пасынок, наблюдавший за происходящим на некотором удалении, смог прийти ей на помощь.

— Не шевелись, красавица, — хрипло произнес сквозь стиснутые зубы Зип. — И отошли своего сторожевого пса.

Задыхающаяся Кама пыталась вырваться. Гейл сделал с полдюжины шагов, затем остановился, зажмурившись, с обнаженным, но опущенным мечом.

Зип сделал с Камой что-то такое, от чего она скорчилась, а через миг неестественно вытянулась в струну.

— Вели ему, — приказал он, — отойти. Я только хочу передать твоим полюбовникам послание. Ну же!

— Гейл! — голос Камы прозвучал приглушенно, утробно, ее подбородок, стиснутый крепкой рукой Зипа, задрожал. — Ты слышал? Отойди.

Пасынок изрыгнул поток ругательств, в основе которого лежало одно слово, сел на землю, скрестив ноги, и положил меч себе на колени.

— Так оно лучше, — прошептал Зип. — А теперь слушай внимательно. И ты, сплетник, тоже: Синк в руках у Роксаны. Он попросил меня устроить встречу с ней, что я и сделал. Но в случившемся нет моей вины. Возможно, еще не слишком поздно спасти его душу — если кому-нибудь из вас есть до этого дело.

— Где? — выдавила Кама. — Где она держит его?

— У Белой Лошади — у нее там есть одно место, к югу от дома Ишад. Ветераны знают его. Но передай им, — в этом нет моей вины. И если они не освободят его в самое ближайшее время, будет слишком поздно. Нападайте днем, тогда там не бывает нелюди, одна только охрана и змеи. Ты все поняла, красавица?

Он снова надавил локтем, и голова Камы откинулась назад.

Оттолкнув от себя женщину, Зип высоко подпрыгнул, поймал веревку, свисавшую с тюков, стремительно взобрался наверх и, насколько мог судить Хаким, перепрыгнув через них, исчез.

Сказитель первым подбежал к Каме, дрожащей и откашливающейся. Он попытался помочь ей подняться, но она отпихнула его, стараясь перевести дыхание, и тут только Хаким осознал, что пасынок не помог ему.

Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гейл взобрался на тюки с металлическими звездами в руках и бросил их вдогонку Зипу.

Кама тоже увидела это и отчаянно закричала:

— Нет! Гейл, нет! Он пытался помочь нам!..

— Трахать я хотел его помощь! — отозвался Гейл. — Я задел его. Он не уйдет далеко — а если и уйдет, долго не протянет.