Он поехал в направлении Чёрч-Клоуз.

К дому убитого инспектора Ричарда Линвилла.

Они сидели за кофейным столиком в гостиной и судорожно пытались завязать и поддержать беседу. Вернее, пытались Стелла и Джонас. Гости не особенно старались привнести какое-то оживление в этот унылый и мучительно долгий вечер. Терри Малиан была занята в основном тем, что смотрела с обожанием на своего друга и, как показалось Стелле, с какой-то нервозностью пыталась отследить его настроение.

Нил Кортни. Новый друг.

Стелла редко встречала человека, который с первого взгляда был бы так неприятен ей. Который вызывал бы почти рефлекторное отторжение и крайнюю настороженность. Если б ей пришлось описать Нила Кортни несколькими словами, эти слова звучали бы так: заносчивый, высокомерный, совершенно холодный. Неспособный к эмпатии. Тип, которому она предпочла бы по возможности не протягивать руку.

Он был хорош собой, высок и широкоплеч. Волосы подстрижены на один миллиметр, в мочке уха поблескивает страз. Белая футболка, джинсы, джинсовая куртка. Человек этот, несомненно, пользовался успехом у женщин. Во всяком случае, Терри он определенно покорил.

Последняя сильно изменилась за пять лет. Или, как полагала Стелла, изменилась с тех пор, как сошлась с Нилом. В памяти сохранился образ юной, немного наивной девушки, еще практически ребенка, которая внезапно стала матерью и не могла разобраться в хаосе собственных чувств. Не сказать, что Стелла была в восторге от нее, но Терри показалась ей тогда довольно милой. Теперь впечатление было такое, будто ею манипулируют и она перестала быть собой. Это проявлялось даже во внешности: прежде Терри носила джинсы и свитера, была спортивная, с волосами, собранными в хвост, и в кроссовках. Не без косметики, но вполне сдержанно. Теперь же она делала ставку на яркость и сексуальность – и того, и другого был явный перебор. Слишком много косметики, волосы выкрашены в неестественный матово-черный цвет, ногти покрыты черным лаком. Мини-юбка едва прикрывала бедра. Чулки с узором. Высокие каблуки, отчего Терри становилась на голову выше. Вырез на груди, доходивший едва ли не до пупка.

И все это ради чашки кофе у приемных родителей своего ребенка?.. Просто не укладывается в привычные рамки. Более того, Терри, по всей видимости, и сама ощущала себя не вполне комфортно. Она не производила впечатления молодой самоуверенной женщины, которая делала то, что доставляло ей удовольствие, не беспокоясь о том, что думают другие. Терри выглядела скорее растерянной и нервозной, словно теряла себя в этом образе. Казалось, всю свою жизнь она посвятила одной-единственной цели и целиком отдавалась ее достижению: понравиться своему новому другу, Нилу Кортни.

Впрочем, Стелла допускала, что относилась к ней с предубеждением. К ним обоим. Потому что сама по себе ситуация казалась ей немыслимой.

Стелла пыталась отделаться от них, сославшись на то, что взрослые только мешали бы на детском празднике. Но Терри и Нил без раздумий решили перенести встречу на следующий день. И вот они сидели у них в гостиной и всем своим видом раздражали Стеллу. Для Сэмми они принесли набор кубиков. В два года он еще обрадовался бы такому подарку, но уж точно не в пять лет. Конечно, они не смогли бы предугадать, но ведь можно было посоветоваться с продавцом насчет подходящего подарка для мальчика в таком возрасте. Складывалось впечатление, будто они мимоходом взяли первое, что попалось под руку, лишь бы не идти с пустыми руками. Когда эти двое вошли в дом и Сэмми выбежал в коридор, Терри повернулась к Нилу и с гордостью сообщила:

– Вот он! Мой сын!

Стелла с трудом сдержалась от едкого комментария. Сэмми выглядел растерянным, а Нил едва скользнул по нему взглядом, в котором Стелла прочла полное безразличие. Всюду были видны следы прошедшей вечеринки. На перилах лестницы и снаружи на кустах и деревьях болтались шары, постепенно сдуваясь. По углам валялись остатки серпантина и не убранные еще бумажные стаканчики. Стелла попросила прощения за беспорядок, но гости никак не отреагировали. Они не спрашивали, как прошел праздник, сколько ребят пришло, много ли у Сэмми друзей. Вообще не похоже было, что они горели желанием узнать о мальчике, о его жизни, об окружении.

И Стелла не могла понять, должно это ее успокоить или, наоборот, взволновать.

С праздника осталась куча мороженого и печенья, и это избавило от необходимости возиться с угощением. Терри попросила чай, Нил предпочел кофе. Сэмми убежал в сад и играл там с соседским мальчиком, который перелез к нему через изгородь. Мирный субботний вечер.

Во всяком случае, внешне.

– Нил хотел непременно познакомиться с Сэмми, – сообщила Терри. – И с вами, конечно же. Все-таки вы в каком-то смысле часть моей жизни.

У Стеллы не возникало даже смутного ощущения, что они как-то поучаствовали в жизни Терри. И не возникало никакого желания что-то в этом менять. Она почувствовала на себе взгляд Нила. Тот как будто заметил, как ей неуютно, и это доставляло ему определенное удовольствие.

– Нам не следует перегружать этим Сэмми, – сказала она. – Естественно, мы не будем скрывать от него, что он приемный, но сейчас он этого просто не поймет. Он уверен, что мы – настоящие его родители.

– Тут нечего возразить, раз уж для вас очевидно, что рано или поздно придется выложить ему все начистоту, – отметил Нил.

За его словами повисло неловкое молчание. И Стелла, и Джонас видели в этом визите посягательство на свое пространство, но были твердо намерены продержаться до конца. Джонас то и дело предостерегал Стеллу взглядом, чтобы она не давала вывести себя из равновесия.

– Мы получили подробные инструкции от департамента опеки, прежде чем решились на усыновление, мистер Кортни, – произнес он вежливо. – Нам объяснили, что и в какой момент времени следует предпринимать, чтобы объяснить Сэмми его особенную ситуацию. Не беспокойтесь.

– Я столько раз рассказывала Нилу, какие вы замечательные люди, – сказала Терри. – Я всегда вами восхищалась, правда, Нил? Такие милые, отзывчивые и деятельные… И у вас такой чудесный дом… Я никогда не смогла бы обеспечить своему ребенку такие условия. Это все… – она обвела взглядом просторную гостиную и залитые солнцем эркеры, – должно быть, стоит больших денег.

– Ну да, такие дома оплачивают не с одного захода, – ответил Джонас и попытался рассмеяться. Прозвучало как-то неестественно. – Приходится годами скрупулезно выплачивать взносы.

– Вы же сценарист? – спросил Нил. – Терри говорила что-то такое…

– Да, я работаю с разными киностудиями и телекомпаниями. Работа интересная, всегда разнообразные задачи, но приходится, конечно, надеяться на фантазию.

Приходится годами выплачивать взносы… приходится надеяться на фантазию… Стелла не сразу сообразила, с какой стати Джонас прибедняется перед совершенно чужими людьми. Очевидно, он понял – или предполагал, – что они явились не ради Сэмми. Им не было никакого дела до ребенка. Терри рассказала своему новому другу о благосостоянии Крейнов, и этот визит представлял собой не что иное, как ознакомительный тур. Нилу захотелось как следует осмотреться. Он уже соображал, каким образом посредством маленького Сэмми добраться до их денег. И теперь Джонас пытался развеять этот образ состоятельной, устроенной семьи.