цензуры. Ян родился в 1946 году, и ему было всего 12 лет, когда началась кампания, но позже он работал в сельской местности и встречался с выжившими. Он узнал, что его директор средней школы, которого таинственным образом забрали в 1958 году, умер там. В общей сложности он провел более ста интервью и опубликовал две книги слегка беллетризованных рассказов. Как пояснил Янг в одной из своих книг:

"Как автор, я пересказываю истории, раскрытые в ходе моего расследования, чтобы вновь открыть страницу истории, покрытую пылью сорока лет, в надежде, что подобная трагедия не повторится. Изучение истории тех, кто был до нас, означает изучение самих себя."

Книга Яна резко отличается от предыдущих описаний эпохи Мао. После Культурной революции 1980-х годов верные партии люди, ставшие ее жертвами, писали бессодержательные романы, в которых не замечали тягот повседневной жизни. Многие из них даже заканчивались обнадеживающей нотой о политическом и социальном возрождении. Уже в 1986 году будущий лауреат Нобелевской премии мира Лю Сяобо обрушился на эту "литературу шрамов" как на фальшивое примирение с прошлым.

В отличие от него, Ян вышел за пределы партийных каналов примирения и пошел "неофициальным путем", опрашивая людей. Его работа стала таким откровением, что вызвала излияния, которые продолжаются и сегодня. В 2004 году режиссер Ван Бин купил права на рассказы Яна и провел десятилетие, опрашивая выживших. В 2010 году он выпустил полнометражный фильм "Ров", рассказывающий о женщине из Шанхая, которая отправляется в Цзябяньгоу, чтобы найти своего мужа. Она обнаруживает, что он мертв, а его труп частично съеден сокамерниками. Ванг также снял в 2018 году документальный фильм "Мертвые души" - восьмичасовую серию интервью с выжившими. Кроме того, многие выжившие начали публиковать свои собственные рассказы, используя компьютеры для написания историй, которые можно было распространять по электронной почте или отправлять за границу для публикации там.

Эти неофициальные произведения редко останавливаются на махинациях элиты, фокусируясь на деградации личности. Они избегают героизации жертв - стремясь выжить, они устраивают заговоры и попустительствуют другим заключенным. Для Яна и других это особенно актуально, поскольку жертвами становятся те самые люди, которые поддерживали режим до тех пор, пока их не вычистили. Подразумевается, что, получив шанс, они могли бы провести чистку.

Тем не менее многие из бывших заключенных осознали проблемы, присущие однопартийному государству. Даже если когда-то они были его преданными слугами, то знакомство с его жестокостью из первых рук заставило многих из них отшатнуться и одуматься. Некоторые пытались забыть прошлое. Но многие стали проницательными критиками, используя свой личный опыт для того, чтобы подорвать усилия государства по дезавуированию.

Решение Ай сосредоточиться на настоящем наиболее очевидно в истории выжившего Чжана Суйцина. В пятой части фильма он только что приехал в Ланьчжоу, решив установить надгробие. Он начинает обзванивать старых друзей и знакомых, спрашивая, не хотят ли они присоединиться к нему в небольшой акции протеста. Но, набирая номер, он постоянно получает один и тот же ответ: говорить неудобно. Иногда звонок перехватывает родственник и говорит, что человек болен. Ай снимает Чжана. Она сосредоточенно смотрит на телефон, прижатый к уху Чжана.

"Сколько из них было вас, - спрашивает Чжан.

"Семь".

"Сколько выжило?"

"Два".

Чжан одет в пальто из верблюжьей шерсти, парадную рубашку и кардиган, его волосы аккуратно подстрижены, расчесаны и уложены на пробор. Он может быть предпринимателем несколько старше себя, ведущим переговоры о сделке.

"Я понял. Я понял. Тогда мы не будем вас беспокоить, если нам не рады. Тогда я пойду. До свидания."

Больше звонков. Ай наводит камеру на Желтую реку, вода в которой поднялась после весеннего таяния снегов на Тибетском плато. Ивы шумят, создавая полупрозрачный зеленый навес над ласковыми водами. Кажется, что прошлое ушло. Затем мужчина по имени Пу Ие рассказывает о недавнем опыте.

"Перед выходом на пенсию я познакомилась с молодым человеком. Крепкого молодого парня. Он спросил меня, как добраться до Цзябяньгоу. Я спросил, откуда вы, и он ответил, что из Сюйчжоу. Я спросил, что вам нужно, и он ответил, что ищет своего отца. Я спросил, кто его отец. Он сказал, что его зовут Ян Ваньхуа. Я его знал. Он работал на станции по предотвращению эпидемий. Он был врачом. Он умер в Гаотае [лагерь-спутник Цзябяньгоу]. Я присмотрелся к этому молодому человеку. Он был похож на своего отца - очень утонченный.

Я сказал: "Не ходи, ты его не найдешь".

Он сказал: "Я должен. Меня послала моя мать. Она плачет каждый день, с утра до ночи, скучая по моему отцу".

Пу отправил мужчину обратно; на месте не было ничего, что могло бы утешить скорбящую вдову. История была обычной. В начале антиправославной кампании многие жены пытались покончить с собой. Другие отчаянно искали трупы своих мужей, чтобы соблюсти традиционный обычай хоронить мертвых в родных городах. На протяжении последующих десятилетий многие супруги отправлялись в коридор Хекси, чтобы отыскать хоть какие-то следы своего партнера. Для многих женщин горе так и не закончилось.

Одна из них - Ю Лиин. Она раскопала несколько могил и в конце концов опознала своего мужа по зубам, необычно длинному среднему пальцу и свитеру, сохранившемуся в пустыне. Ю вместе с родственником завернула кости в ткань, положила в сумку и пробралась на поезд. Переживая, она не ела и не пила два дня, пока не вернулась в Тяньшуй, город к востоку от коридора Хекси. Зная, что на крупных станциях багаж досматривают, она проехала еще одну остановку, до деревенской станции, вышла через черный ход, поднялась над горами и на грузовике добралась до дома. "Вот так он и упокоился в своем родном городе", - сказала она Ай.

В начале 1960-х годов руководство лагеря попыталось придать смерти естественный вид. Они писали имена умерших на камнях красной краской и размещали их в пустыне, как будто это было обычное кладбище. Несколько заключенных умерли, вот их могила, что в этом необычного? Потом ветер унес большую часть краски, и надгробные камни исчезли. А потом ветер сдул песок, покрывавший тела, снова обнажив братские могилы. В 1970 году город Цзюцюань начал строить в этом районе фермы, в основном для разведения овец, которые могли питаться колючками. Один из добровольцев рассказал, что, выйдя в пустыню, он повсюду находил кости.

Позже, как выяснил Ай, медицинская школа в Ланьчжоу прислала несколько больших грузовиков и наняла сотни местных ополченцев, чтобы те раскопали могилы и сложили