Вот мы и дошли до момента, который встречается практически во всех историях, когда дела по-настоящему плохи. Кажется, если случится что-нибудь ещё, ты просто не выдержишь.

В детстве я называл такие моменты «печальная часть». Я знал: в каждой истории она есть и рано или поздно она закончится. Я повторял про себя «Это печальная часть, это печальная часть» до тех пор, пока та не подходила к концу.

Итак, собирая множество маленьких историй в одну большую, я пришёл к выводу: это и есть та самая «печальная часть». Вновь и вновь я говорил себе это, чтобы сказка не казалась столь ужасной.

Но самовнушение не спасало. Оно никогда не работает. Всякий раз, когда один из твоих любимых героев умирает, а второй остаётся одиноким и никому не нужным, тебе больно.

Тем не менее я скажу тебе то же, что говорю себе сам: всё будет хорошо. Намного лучше. Обещаю.

Потерпи.

Когда-то, давным-давно, маленькая девочка по имени Гретель одна-одинёшенька брела по тропинке. Она грустила так, как умеет грустить только маленькая девочка, потому что единственного человека, которого она по-настоящему любила, больше не было на свете.

Через некоторое время она вошла в деревеньку, приютившуюся в тени огромного леса. Он был так же велик, как и Лейбенвальт, но казался полной его противоположностью. Если Живой Лес манил яркими красками и светом, то здесь царил мрак смерти. Было так страшно, что почти никто туда не заходил. И уж тем более никто оттуда не возвращался.

Лес тот назывался Шварцвальд, или Чёрный Лес.

Давай: ШВАРЦ-ВАЛЬД (если вдруг тебе интересно).

Но деревушка, стоявшая на его окраине, не была мрачной, ни капельки. Её окружали деревья, которые как раз приоделись в золотые осенние наряды. Повсюду разносился смех; в воздухе витали ароматы костра и яблочного сидра с корицей.

Деревню можно было пройти только одной дорогой, и Гретель шла, заглядывая в окна домиков в надежде, что кто-нибудь пригласит её внутрь, накормит, напоит сидром и подарит немного уюта и тепла. Но никто не обращал на неё внимания. Гретель сильно устала. Она чувствовала себя очень одинокой и обессиленной. Присев, она резко ощутила всю тяжесть утраты, свалившуюся на её плечи, и слёзы сами полились дождём.

В этот самый момент дверь одного из домов распахнулась, и на пороге появилась седая дама. Она подошла к девочке, плачущей на обочине дороги, спросила её имя и поинтересовалась, почему с ней никого нет. Гретель рассказала, что они с братом убежали из дома, но на днях его убили, и теперь она не знает, как быть дальше. Незнакомка вытянула руки, чтобы обнять девчушку, но Гретель сама прижалась к ней, уткнулась лицом ей в шею. Женщина позвала бедолагу домой, расчесала колтуны в её волосах и дала ей старую, но чистую одежду.

Прошло несколько недель. Гретель не имела представления, куда податься и что делать. Ради чего, если Гензеля больше нет? Так девочка и осталась жить с пожилой вдовой, а потом и слилась с толпой местных детей. И пусть скорбь всегда сопровождала её, Гретель не падала духом.

Пришло время собирать урожай. Работали все, включая Гретель. А по вечерам, когда осенний воздух становился прохладным, жители собирались в таверне и у входа в неё, выпивали, смеялись и болтали, пока дети резвились. Но у Гретель обычно не было настроения играть, поэтому она сидела со взрослыми и слушала их беседы.

Особенно ей нравился один из них – молодой, весёлый и добрый. И очень красивый: у него были длинные чёрные волосы, а в зелёных глазах при солнечном свете плясал золотой огонёк. Гретель казалось, что её симпатия взаимна: всякий раз, встретившись взглядом, он улыбался алыми губами, и девочка, заливаясь краской, отворачивалась.

Она всегда сидела рядом с молодым человеком, наслаждаясь его непринуждёнными шутками и беззаботным смехом, любуясь прекрасными глазами. Иногда он оставлял взрослых и выходил из таверны к детям. Он их поддразнивал и брал на руки, и все – в особенности девочки – любили его.

Случалось, что какой-нибудь ребёнок приносил чудесному юноше сломанную игрушку. Это могла быть фарфоровая куколка с оторванным пальцем или безголовый деревянный король. Тогда юноша доставал из кармана кусок верёвки, зажимал игрушку коленями и принимался «лечить». Вскоре игрушка была как новая. Тогда дети кричали и хлопали в ладоши, а юноша лишь улыбался и возвращался к взрослым.

Каждый вечер, когда светло-голубое небо становилось тёмно-фиолетовым, а затем и вовсе чернело, Гретель наблюдала за юношей: как он прощался, покидал таверну и уходил в темноту. Из деревни. Один. И Гретель спрашивала себя, куда же он направлялся.

Одним тёплым вечером, когда с полей убрали последний ячмень, Гретель сидела у двери таверны и смотрела на мужчин, играющих в свою любимую игру. Правила были просты: один старался удержать на подбородке кружку, а остальные тем временем бросали в неё монеты. Если кружка не падала, все деньги доставались тому, кто её держал. Если же удержать её не получалось, то проигравший угощал остальных крепким напитком.

Очередь удерживать на подбородке кружку дошла и до юноши. Гретель наблюдала за тем, как он извивается, словно змея, и изо всех сил старается не дать кружке упасть. Вдруг рядом с девочкой появился один из его приятелей и шепнул:

– Окликни его. Посмотрим, как он удержит кружку.

Идея показалась Гретель занятной, и она громко позвала юношу по имени. Молодой человек этого не ожидал, ведь никогда прежде Гретель не заговаривала с ним. Он обернулся, и кружка с грохотом полетела вниз. Мужчины радостно заголосили, а сам подстрекатель, откинув голову, смеялся до тех пор, пока не стал пурпурным от шеи до самой лысины.

Но юноша с широко раскрытыми зелёными глазами вдруг вытянул вперёд руки, бросился на Гретель и поймал её за талию. Девочка завизжала. В ту же секунду она уже парила в воздухе, её волосы развевались, а сильные руки молодого человека крепко держали её. Он смеялся, запрокинув голову, ― так радостно и заливисто. В глазах плясал золотой огонёк.

Юноша опустил её на землю и улыбнулся так, что у девочки перехватило дух. Он погладил Гретель по голове, словно щенка, и пригласил остальных в таверну.

Гретель и раньше восхищалась молодым человеком, но теперь, когда он поднял её высоко над землёй, когда его зелёные глаза блестели золотом, алые губы растянулись в улыбке, и он смеялся – смеялся вместе с ней, только с ней – Гретель ощутила нечто большее, чем просто восхищение. Она поняла, что влюбилась.

Ты можешь сказать, что любовь была ненастоящей, что это всего-навсего девчачье увлечение.

Если ты именно так и подумал, значит, ты уже взрослый и совершенно не помнишь, каково это – быть ребёнком.

После того случая Гретель каждый день старалась оказаться рядом с зеленоглазым юношей. Он всегда с ней беседовал, смешил её и воровал для неё из бочек собранные яблоки. Девочка гадала, чем же заслужила его внимание.