Пойти в огонь и сгореть в его пламени… Да, их и правда оказалось много. Дрожа, я прикрываю глаза и глубоко вздыхаю, борясь со всепоглощающим чувством вины, а потом беззвучно плачу.

– Дэрроу, не надо! Не плачь! – шепчет Мустанг и наконец обнимает меня. – Все хорошо, все закончилось, мы в безопасности!

Из моей груди вырываются безудержные рыдания.

Она ошибается, ничего не закончилось. Закрывая глаза, я вижу только войну. У нас нет другого будущего. Сколько раз меня будут разрывать на части и сшивать заново? И сколько продержатся эти швы? Останется ли под конец хоть что-то от меня, настоящего меня? Мне никак не успокоиться, даже дыхание не перевести. Сердце колотится, руки дрожат, как будто все напряжение разом пытается выйти из тела. Мустанг весит в два раза меньше, но ее руки крепко и нежно обнимают меня, пока я не опускаюсь на постель, окончательно обессилев. Сердце постепенно утихает и начинает биться в одном ритме с сердцем моей подруги.

Мы сидим в обнимку очень долго, наверное, час. А потом она целует мое плечо, шею, едва касаясь губами пульсирующей вены. Пытаюсь отодвинуть ее от себя, но она отталкивает мои руки, дотрагивается до щеки и просит:

– Впусти меня…

Безвольно разжимаю пальцы, и ее теплые губы находят мои. Поцелуй соленый от моих слез, она нежно раздвигает мои губы языком, проникая внутрь. Гладит меня по шее, проводя по коже ногтями, а потом слегка тянет меня за волосы, и меня пронзает дрожь возбуждения.

Сопротивление просто невозможно. Внутри меня бушует такой ураган страсти, что я перестаю чувствовать себя виноватым из-за того, что предал память Эо. Из-за того, что Виргиния – золотая, а я – алый. Какая, к черту, разница! Я – мужчина, а она – самая желанная на свете женщина!

Прижимаюсь к ней всем телом, гладя ее бедра и тонкую талию. Меня охватывает безумное желание, которое я так долго сдерживал. Я весь горю, она нужна мне, нужна вся целиком! Я хочу забыть обо всем, что нас разделяет, забыть пережитое горе. Мне не нужен никто, кроме нее, и на этот раз я не сбегу. Теперь я знаю, что был на волосок от смерти и мог бы никогда больше не увидеть эту девушку, поэтому я останусь с ней.

Медленно, но уверенно снимаю с нее одежду, ткань в моих руках похожа на влажную бумагу. Кожа у Виргинии гладкая, словно нагретый солнцем мрамор. Мышцы сокращаются и напрягаются, она выгибает спину. Ее тело создано для движения, и оно грациозно подается навстречу моему. Провожу рукой по изгибу поясницы, Мустанг тут же прижимается ко мне, обдавая горячим дыханием, и закидывает бедро мне на талию.

Для нее прошла целая неделя, а мне кажется, что всего несколько минут или даже секунд назад я стоял на коленях на холодном стальном полу, согреваемый лишь собственной кровью, и ждал, когда мне отрубят голову. Когда я дрожащими руками рыл могилу для Эо, то думал, что такое бывает только раз в жизни. Только раз в жизни можно встретить женщину своей мечты. Так на хрена вообще жить в этом холодном мире, если все время убегать от единственного источника тепла, который у меня есть?!

Мы с Виргинией медленно идем по каменному коридору. У окон стоят патрульные, охраняющие виллу и защищающие нас. За окном слегка моросит. Из открытой двери доносится смех вперемешку с запахом кофе и бекона.

– Как это у меня нет чувства юмора? – обиженно спрашивает Рок.

– Так, – спокойно отзывается Даксо. – Ты, конечно, можешь попробовать пошутить, но, боюсь, ты слишком… правильный.

– Ладно! Итак, кто был первым плотником на свете?

– Это что, анекдот? – удивляется Даксо.

– Хотелось бы верить, – иронично отвечает Рок.

– Иисус из Назарета? – предполагает Даксо. – Это же исторический анекдот, да?

– Ной? – раздается неуверенный голос Крошки.

Мы с Мустангом останавливаемся у дверей и, улыбаясь, прислушиваемся, что будет дальше.

– Иисус из Назарета?! – смеется Рок. – Да ладно, Даксо, ты способен на большее!

– Если бы я знал, что ты будешь дразниться, то вообще не стал бы отвечать!

– А Пакс говорил, что ты умный, – качает головой Ведьма. – Ах, Даксо, Даксо… ну как же так!

– Ну, если сравнивать его с братом, то возможно… – начинает Клоун, но тут же получает от Крошки тычок под ребра.

– Пакса не трожь! Великан был такой милый…

– Так что, никто не хочет узнать правильный ответ? – певучим голосом спрашивает Рок. – Конечно-конечно, я все понимаю! Вы считаете меня занудой!

– Да нет, мы умираем от любопытства, – закатывает глаза Ведьма. – Давай уже, говори!

– Так кто же был первым в мире плотником? – снова спрашивает Рок.

– Слушай, ну все сначала-то зачем! – стонет Крошка.

– Так же смешнее! – вздыхает Рок. – Ева!

– Ева?! – переспрашивает Даксо.

– Потому что она… – делает эффектную паузу Рок, – сделала подпорку для банана Адама!

Все дружно стонут.

– Это не смешно, а просто глупо! – вздыхает Крошка. – Вот уж не думала, что когда-нибудь заскучаю по Тактусу!

И тут Даксо издает пронзительный вопль и начинает хохотать. Совсем как Пакс!

– Ева! Ева! – повторяет он. – Подпорку для банана! Ха-ха-ха!

Иногда мне кажется, что у титанов внутри сидят маленькие забавные гномики, которые только и ждут подходящего момента, чтобы выпрыгнуть наружу и поржать от души. Просто их надо хорошенько спровоцировать!

– По-моему, Рок обставил Даксо! – хихикает Крошка.

– Чуете, чем пахнет? – спрашивает Клоун.

– Беконом? – предполагает Даксо, с хрустом жуя очередной ломтик.

– О нет, – качает головой Клоун, – пахнет безумцем с суицидальными наклонностями, который только что восстал из мертвых, предварительно успев завоевать целую планету и бросить своих друзей ради того, чтобы его на ленточки порезали как последнего придурка!

– О, этот запах ни с чем не спутаешь! – принюхивается Даксо.

– Дэрроу, дорогой! – зовет меня Клоун. – Это ты там под дверью уши греешь?

Мустанг осторожно подталкивает меня вперед.

– Ах ты, эльф эдакий! Подслушивать вздумал! – вскакивает Даксо и заключает меня в объятия, ласковые на удивление. Золотые ангелы на его лысой голове переливаются в лучах утреннего солнца. – Рад снова видеть тебя, друг мой!

Все по очереди приветствуют меня. Золотые никогда еще не оказывали мне столько родственного внимания. Рок обнимает меня немного принужденно. Нам действительно нужно все выяснить.

Под радостную болтовню моих друзей накидываюсь на завтрак. Весь день мы не выходим с территории виллы, проводя время за беседой и играми. Как давно такое было в последний раз! Я уже и забыл, как это приятно – просто валять дурака. Виргинии приходится поцеловать меня в ухо и трижды попросить расслабиться, прежде чем я вообще понимаю, о чем она. Сидим в библиотеке, слушаем музыку, и тут она смотрит в окно и замечает, что внизу, на лужайке, прогуливается Рок.