передавал вопрос по поводу открытия Духовной Академии на рассмотрение предстоящего Архиерейского Собора. Однако на Архиерейском Соборе митрополит Евлогий просил снять с повестки вопрос о духовной академии как дело далекого будущего. На заседании 30 декабря Синод разрешил опубликовать обращение митр. Евлогия, призывающее к пожертвованию на дело организации Духовной Академии в Париже в журнале «Церковные ведомости»[1051] № 3–4 за 1925 год, в разделе «Церковная хроника» была помещена заметка: «Сергиевское подворье в Париже» с воззванием о пожертвованиях. В ней говорится:

Управляющий русскими православными приходами в Зап. Европе Митрополит Евлогий приобрел в Париже участок земли с домом для устройства Сергиевского подворья, при котором проектируется открытие высших богословских курсов.

Владыка-Митрополит Евлогий обратился к своей пастве с воззванием о пожертвовании на это дело. Пожертвования можно направлять в Канцелярию Епархиального Управления – Paris VIII-e, rue Daru, 12.

Во многих городах образовались Комитеты по сбору пожертвований.

В этом же номере напечатан «Список лиц и учреждений, сделавших пожертвования на поддержание Пастырско-Богословского училища в Болгарии в 1923 и 1924 годах». Начинается список: «От митрополита Платона из Нью-Йорка 200 дол. – 26 000 лев.», продолжается: от «псаломщика Турилина 1000 л.» и заканчивается пожертвованием от «А. И. Новицкого 2 дол. – 270 лев.»

Эта традиция была продолжена и в начале 1926 года. В первом номере «Церковных Ведомостей» за этот год было опубликовано «Обращение Управляющего русскими православными церквами в Западной Европе Высокопреосвященного Митрополита Евлогия» с приглашением к пожертвованиям на Богословский институт в Париже. В нем говорилось:

Ценою великих жертвенных усилий русских людей создан в центре мировой культуры очаг русского духовного просвещения. Горячо откликнулись русские люди на мой прошлогодний призыв. Выкуплено Сергиевское подворье. Освящена церковь во имя Преподобного Сергия. С 1 мая идут правильные занятия в Богословской школе.

Все скудно и бедно. Еще не уплачен долг, который мне пришлось сделать для выкупа подворья. Дольше двух-трех месяцев вперед Богословская школа не может строить расчетов. Помощь не оскудевала. Помогали нам братья-беженцы от скудости, несли помощь во имя единения во Христе наши инославные друзья.

Но время идет и ставит новые задачи. Нынешние занятия Богословской школы – это занятия подготовительные: подготовка – пропедевтика – к будущей высшей школе. Подготовка имеет свой предел. Этот предел сравнительно скоро наступит, и должен быть открыт 1 курс Богословского института. Наличные средства этого не позволяют. Но принесенные жертвы зовут к новым жертвам. Пройденный путь побуждает идти дальше.

И я обращаюсь к вам с горячею просьбой. Скажите, кому можете, о нашей нужде и о наших задачах, зовите к помощи, устраивайте лекции, беседы, собирайте лепты вдовицы.

Из изданной о сем брошюры вы узнаете, как мы живем, что сделано, что нужно сделать. Вы увидите нашу бедность. Бедные сами – мы к беднякам взываем. Не дайте погаснуть светильнику Православия. Поддержите великое церковное и национальное дело.

Пожертвования направляйте по адресу казначея Сергиевского подворья Н. И. Шидловского (12, rue Daru, Paris VIII) непременно с обозначением: в Академический фонд.

Да благословит Господь ваши усилия.

По словам митрополита Евлогия, он придавал огромное значение созданию богословского института,

единственной русской богословской школы за границей…

В России большевики закрыли все духовные академии и семинарии, богословское образование прекратилось; образовалась пустота, которую наш институт хоть в минимальной мере мог заполнить[1052].

Поиски подходящего места для Богословского института были долгими. В итоге выбор остановили на бывшей немецкой лютеранской церкви, с усадьбой и несколькими домиками, на северо-восточной окраине Парижа. Как пишет в своих воспоминаниях Михаил Осоргин:

18 июля… около 4-х часов дня, столь дорогое и родное Сергиевское Подворье было куплено на публичных торгах. Торги происходили [во Дворце Правосудия], согласно условию Версальского мирного договора о ликвидации немецких недвижимых имуществ[1053].

6 ноября 1924 года состоялось публичное собрание, устроенное Комитетом по сооружению. В выступлении прот. Сергия Булгакова прозвучали такие слова:

10 лет тому назад всякая речь о духовной академии была делом профессиональным, сословным, интересующим только духовенство и совершенно чуждым обществу. Теперь же мы обращаемся к русскому сознанию, к русской душе, к русской воле, а через них, через русское общество, ко всей Европе. Ибо теперь создание православной духовной академии является делом не только национальным, но имеет историческое, и даже всемирно-историческое значение.

1 марта 1925 года митрополит Евлогий совершил освящение храма. В своей речи он, в частности, сказал:

Некогда, более 500 лет тому назад, [Сергий Радонежский] создал свою обитель в глуши лесов, в непроходимых дебрях пустыни. Мы устрояем эту новую обитель среди шумного города, очага всемирной цивилизации… Хотелось бы, чтобы и наши иностранные друзья, представители Западного христианства, нашли дорогу в эту обитель… Ведь и средства на это святое дело в значительной мере нам дали иностранцы. Нужно показать им красоту и правду Православия.

После освящения храма было принято 10 человек, с которыми начали проводиться подготовительные занятия. Систематическое преподавание началось осенью 1925 года, а 30 апреля 1926 года институт был официально открыт.

Для непосредственного управления институтом митрополит Евлогий пригласил из Сербии епископа Вениамина (Федченкова), который в дореволюционные годы возглавлял Тверскую семинарию, назначил его инспектором. Он пользовался большой любовью студентов и придал всей жизни института, по словам митрополита Евлогия, «строго монашеское направление»: для студентов обязательным стало ежедневное посещение богослужений в храме преподобного Сергия, воспитанники одевались в подрясники, за трапезой непременно читались Прологи или жития. Первыми студентами института, по воспоминаниям митрополита Евлогия, были люди «самых разнообразных профессий и биографий. Важно было одно: большинство поступающих были люди убежденные, идеалисты, через Церковь пришедшие к решению посвятить себя церковному служению. Полумонашеским строем они не тяготились, напротив, чувствовали себя в нем как в своей стихии. Некоторые из воспитанников еще студентами приняли монашество и стали прекрасными монахами-миссионерами, монахами-пастырями, подвизающимися в миру, попадая иногда прямо из института в какой-нибудь приход в отдаленном захолустном углу нашего эмигрантского рассеяния.

Через год епископ Вениамин оставил институт, уехав в Сербию[1054].

Интересно, что наименование «институт» было дано отчасти из скромности – не претендуя на равенство со старыми духовными академиями, а также в память Богословского института, который существовал в Петрограде в 1919–1921 годах. Первыми преподавателями были: епископ Вениамин (Федченков), Сергей Сергеевич Безобразов (впоследствии епископ Кассиан), Антон Владимирович Карташев и Петр Евграфович Ковалевский. С осени переселились в Париж и приступили к преподаванию крупные профессорские силы: прот. Сергий Булгаков, Василий Васильевич Зеньковский,