– Разве?! – воскликнул Эндрю, пребывавший слегка не в себе. – Я ничего не узнал!

– Если ты до сих пор не догадался, то, да простит тебя Бог, ты не умнее поросенка в хлеву.

Уолтер неуверенно произнес:

– Похоже… похоже, мы двойняшки.

Эндрю, пораженный, уставился сначала на Уолтера, затем на призрачную фигуру убийцы.

– Двойняшки? – тупо переспросил он.

– Разумеется, – простонал тот жутким, потусторонним голосом, мертвым и лишенным интонаций. – Кто же еще? Жена чародея забрала одного с собой, зная, что, если мать принесет домой обоих, вас убьют суеверные крестьяне. Вы ведь знаете, что близнецы считаются порождениями зла и якобы приносят неудачу? Крестьяне вас обоих проткнули бы вилами. Поэтому второго ребенка отдали проходившему мимо торговцу, который продал мальчика, затем так же поступил второй, пока наконец раба не усыновил Пью, оружейник.

Эндрю уставился на своего брата:

– Но ведь мы не так уж сильно похожи.

Призрак жутко рассмеялся:

– Не все двойняшки совершенно одинаковы, мальчик, – многие различаются. Существуют, конечно, кое-какие общие черты. Нос. Глаза. Но ты выше и крепче его, а он куда умнее тебя. Волосы совершенно одинаковы, с той только разницей, что твои длиннее, а его – короче.

– Мой брат… – приглушенно произнес Эндрю. – Уолтер, мы братья.

– Близнецы, – согласился тот, а затем иронично добавил: – Более того, один из нас вскоре будет болтаться на виселице за попытку совершить убийство.

– Мне нужно идти, – простонал призрак. – Меня призывает мой Легион!

– Твой что? – переспросил Эндрю.

– Легион проклятых. Моя жертва теперь в лучшем месте, чем то, что уготовано мне. Я же вечно буду блуждать с этими призраками, лишенными тел, надежды, разума, вечно, вечно, вечно… Они бредут и бредут, не видя конца, по пустыням Иного мира, вечно в движении.

Он громко застонал, и этот звук эхом раскатился по камере, наполнив ее отчаянием.

Эндрю указал призраку на то, что в данный момент они бредут по каменному замку, а не по пустыне.

Тот огляделся. Глазницы темными дырами выделялись на белом призрачном черепе.

– Мы с вами в разных мирах. Я вижу лишь заброшенные торфяные болота, застланные туманом. Прощай, я должен вернуться в строй обреченных.

Как только призрак двинулся дальше вместе с Легионом мертвецов, Уолтер повернулся к брату:

– И что мы будем делать теперь?

Эндрю ядовито отозвался:

– Ты и скажи, ты же из нас двоих умнее.

– Одо ведь меня не отпустит, верно?

– То, что ты мой брат, к сожалению, не избавит тебя от виселицы, – согласился Эндрю. – Ты ведь пытался убить магистра храма Соломона. Я мог бы поговорить с королем, но сомневаюсь, что он станет противостоять Одо в этом случае. Поэтому у нас остается только один выход.

Он извлек меч из ножен, и Уолтер закрыл глаза.

– Да, лучше умереть от меча, чем болтаться на веревке с вылезшими из орбит глазами, не в силах сделать еще один вдох, пока тело непроизвольно дергается и судорожно выгибается…

– О чем это ты? Я собирался ослабить цепи, – пояснил Эндрю, орудуя мечом как рычагом под железными кольцами, намертво вделанными в пол. – Тогда мы сможем уехать из Иерусалима и отправиться прямиком в порт.

Уолтер широко распахнул глаза:

– И ты сделаешь это ради меня?!

– Боже правый, Уолтер, я же твой брат!

Меч Ульфберта, выкованный из качественной персидской стали, прочнее любой другой, необычайно крепкий. Иной клинок сломался бы сразу же, но меч Ульфберта, изготовленный в земле Рейна, вывернул кольца из камня, в который они были вбиты. Как только они подались, Эндрю велел Уолтеру спрятаться за дверью. А затем испуганным голосом позвал тюремщика.

Дверь отворилась, и охранник осторожно заглянул в камеру:

– В чем еще дело?

Эндрю крикнул:

– Он исчез! Пленник исчез!

– Исчез?! – вскрикнул тюремщик и заскочил в темницу. – Куда исчез?

– Он бросился туда, в дальнюю часть камеры!

Тюремщик добросовестно вгляделся в темный угол.

Эндрю задул лампу и благоразумно шагнул к двери. Уолтер уже выскользнул из камеры. Затем они вдвоем захлопнули дверь за спиной у тюремщика, который запоздало крикнул в пустоту:

– Эй!

Эндрю вытащил прочную деревяшку из очага, горевшего в комнатушке стражника, и подсунул ее под дверь. Тот начал колотить по ней и звать на помощь, но крики приглушались толстыми дубовыми досками, подбитыми гвоздями. Каменные стены без окон – не лучшие помощники, если нужно докричаться до кого-то. Пройдет еще немало времени, прежде чем его обнаружат.

– Нужно чем-то скрыть твои оковы, – озабоченно произнес Эндрю. – Побудь здесь, а я принесу плащ.

Он помчался по коридору и вниз по лестнице. Тюрьма находилась, как это нередко бывало, на верхних этажах замка. Внизу располагалась гардеробная, где висели коричневые шерстяные монашеские облачения, которые тамплиеры надевали в холодные зимние дни. Эндрю схватил одно из них и бросился наверх в комнату тюремщика.

– Вот, надень, – велел он Уолтеру, – набрось капюшон и следуй за мной в конюшню.

Юноша послушался.

По пути во двор они миновали двух рыцарей, которые кивнули Эндрю.

– И я сказал сэру Альфонсу, – громко произнес Эндрю, – что он не сможет даже свинью сбросить с козла, не то что воина с лошади. Разумеется, он тут же вызвал меня на поединок…

Уолтер издал невнятный, но явно одобрительный звук из-под капюшона рясы. Как раз в тот момент, когда они проходили мимо рыцарей, цепь звякнула по камням мостовой. Оба воина остановились и недоуменно взглянули под ноги юношей.

Эндрю тут же опустился на одно колено, притворившись, что ищет что-то.

– Моя монета! – воскликнул он с притворным беспокойством. – Я хотел отдать ее конюху… – Он снова поднялся. – Ну что ж, если у него есть мозги, он и сам разыщет ее здесь.

Рыцари снова отвернулись и двинулись прочь.

Братья беспрепятственно вошли в конюшню, и Эндрю приказал слугам оседлать Чародея.

Пока они выполняли его распоряжение, Эндрю сказал Уолтеру, что должен сходить за своими доспехами.

Оба юноши изрядно нервничали.

– Ты не можешь оставить их здесь?

– Даже ради спасения твоей жизни. Они стоят целое состояние. К тому же их подарил мне приемный отец.

– Да, в таком случае ты должен их забрать.

Эндрю оставил Уолтера в конюшне и направился за своими латами. Сложив их в мешок, он вновь поспешил к брату. К этому времени Чародей уже был оседлан. Эндрю вручил сумку Уолтеру и вскочил на коня. Затем взял мешок, привязал его к седлу и помог брату взобраться на спину Чародея. Наконец они не спеша выехали из храма Соломона. Эндрю ощутил укол горького сожаления. Всю свою юность он мечтал только об одном – стать членом братства этого храма, а теперь навсегда отвернулся от него. Он не сможет вернуться. Одо казнит его за участие в организации побега пленника.