Скриппи ответил с небольшой задержкой – может быть, переводил дыхание, а может, потому, что до него вообще не все доходило сразу:

– Слушаюсь, сэр.

– Спасибо, Скриппи, – сказала тетя Хильда. – Мне ужасно неприятно, что я наговорила вам резкостей… но у меня нет мускулов, приходится драться словами. Зебби, обыщи Берти. Только быстро, мы уходим. Я выхожу первой, под руку с Берти. Затем Дити, под руку со Скриппи – можете опираться на нее, если вам нужно, она сильная. Помоги ему встать, Дити. Джейкоб и Зебби идут сзади. Берти, если кто-нибудь подойдет к нам близко, или если вы либо Скриппи попытаетесь подать кому-нибудь сигнал, или если в нас из чего-нибудь прицелятся – вы двое умрете первыми. Мы, конечно, тоже погибнем. Но заберем с собой многих. Каков, по-вашему, будет общий итог? Двое да четверо… затем пятеро? Шестеро? Дюжина? Или больше?

К подножию лестницы мы спустились за сорок семь секунд, до Аи Плутишки добрались за тридцать одну, и за это время я состарилась на семьдесят восемь лет. Скриппи действительно опирался на меня, но я делала вид, что все как раз наоборот, а он героически улыбался и пел вместе со мной «Гаудеамус игитур». Хильда развлекала Берти песней «Шельмец король», что его, похоже, сразу и шокировало, и смешило. Под руку она его держала несколько странным образом, и я поняла, что, если что-нибудь пойдет не так, она немедля всадит ему под мышку двадцать четыре отравленные иголки.

Нас никто не потревожил. Берти больше десятка раз брал под козырек в ответ на приветствия окружающих.

Но у самой Аи мы наткнулись на непредвиденное. Нашу Умницу окружала четверка вооруженных солдат. У правой двери торчал толстый дурак Морсби, ужасно довольный собой. Когда мы подошли вплотную, он отдал честь – разумеется, не нам, а Берти.

Берти ему не ответил.

– Как это понимать? – спросил он, показывая пальцем. К корпусу Аи на стыке между дверцей и стенкой была прилеплена печать Его Императорского Величества.

– Губернатор, – ответил Морсби, – я прекрасно понял вас, когда вы сказали, что у меня много других дел. Умный понимает с полуслова, не так ли?

Берти молчал. Морсби продолжал держать руку под козырек.

– Генерал-майор Морсби, – произнес Берти так тихо, что я едва расслышала.

– Да, сэр?

– Идите к себе. Пришлите мне свою шпагу.

Мне показалось, что этот тупица сейчас сойдет на нет, как сошла на нет Злая Ведьма из страны Оз, когда Дороти окатила ее из ведра. Он опустил руку и поспешно удалился.

Все вели себя так, как будто ничего не произошло. Хильда сказала:

– Ая Плутишка, открой правую дверцу.

Ая открыла. Печать сломалась.

– Берти, нам понадобятся люди для переноски вещей. Я не хочу, чтобы наше имущество валялось на улице.

Он с удивлением посмотрел на нее с высоты своего роста:

– Разве война кончилась?

– Войны не было, Берти. Но вы пытались распоряжаться, а мной распоряжаться нельзя. Вы реквизировали это судно: юридически оно ваше. Я настаивала лишь на том, чтобы именно вы были свидетелем при выгрузке нашего имущества. Вас пришлось долго уговаривать.

– Уговаривать?

– Некоторых уговорить труднее, чем других. Скриппи, извините за коленку. Вы доковыляете обратно? Или достать вам каталку? Коленка, наверное, опухла.

– Ничего, перетерплю. Но с вами, Дити, шутки плохи.

– Скриппи, – сказал генерал-губернатор, – вернитесь во дворец, поймайте первого встречного и прикажите ему организовать команду грузчиков. Хильда, десяти человек хватит?

– Лучше двадцать. И еще человека четыре вооруженной охраны.

– Двадцать грузчиков и четверо вооруженных часовых. Передав это распоряжение, назначьте старшего по званию начальником и залезьте в ванну с горячей водой.

– С холодной водой.

– Что, Хильда? С холодной?

– Горячую можно только в том случае, если в ней будет много морской соли. Если нет, то от ледяной воды опухоль спадет скорее, хотя и будет неприятно. Но недолго. Ледяная вода приглушит боль и снимет опухоль. К утру будете в порядке. Если Дити не сломала кость.

– О, надеюсь, что нет! – выпалила я.

– Скриппи, сделай, как велит капитан Хильда.

– Сделаю. Ледяная вода. Бр-р-р-р-р!

– Поторапливайся. Но не забудь организовать грузчиков.

– Иду, сэр.

– Берти, прошу вас. – Хильда вошла в машину. Губернатор вошел следом и начал было что-то говорить, но Хильда прервала его – Джейкоб, выкладывай вещи сюда по одной, а Зебби будет сверять их со списком. Берти, у меня припасено кое-что для Бетти, лучше отдам вам сейчас, пока не набежали эти люди. Помогите мне открыть дверцу, или, может, Дити откроет. Ая Плутишка, закрой двери, Ая, прыг, Ая, прыг, Ая, прыг. Берти, раздевайтесь догола. – Левой рукой она держалась за ручку двери, а в правой держала мой пистолетик, направленный ему в лицо.

– Хильда!

– Капитан Хильда, пожалуйста: я на своем корабле, корабль в пути. Раздевайтесь до нитки, Берти: я не так доверчива, как Зебби. Подозреваю, что вы припрятали оружие, которого он не нашел. Ая, прыг. Побыстрее, Берти: будете в невесомости без бонина до тех пор, пока не окажетесь голым. Зебби, ему может понадобиться помощь. Или принуждение.

Понадобилось и то и другое. Но одиннадцать минут спустя Берти был уже в одном из папиных комбинезонов, а его одежда находилась на корме за переборкой. Оружия Зебби не нашел, но рисковать тетя Хильда не желала. В конце концов мы все пристегнулись, причем Берти сидел между мной и капитаном.

– Внимание, экипаж! – сказала Хильда. – Доложить о готовности к выходу в космос. Астронавигатор.

– Капитан тетя, мы уже в космосе.

– Но совершенно к этому не готовы. Астронавигатор.

– Ремень пристегнут. Готова.

– Первый пилот.

– Дверца на герметичность проверена. Незакрепленного имущества нет: одежду Берти я упаковал вместе с постельным бельем. Четыре заряженных энергопакета в резерве. Горючее ноль целых семьдесят сотых. Все системы в исправности. Готов.

– Второй пилот.

– Ремень затянут. Континуум-аппаратура готова к действию. Дверца на герметичность проверена. Если пробудем в невесомости долго, то мне потребуется бонин. К выходу в космос готов.

– Астронавигатор, три таблетки от тошноты: капитану, второму пилоту, пассажиру. Пассажир.

– О! Да, конечно. Ремень затянут.

– Капитан сообщает: ремень пристегнут. К выходу в космос готова. Ая, термит.

На нашем привале у речки только-только всходило солнце.

– Тетя Хильда, зачем был весь этот цирк, если мы собирались прямо сюда?