продолжай, я понял, — смущенно остановил ее Снейп. — Праздник будет. Кстати, заодно посвятим и двух новых старост пятого курса. И спасибо, что рассказала мне обо всем.

* * *

Кристофер Скримджер за два месяца каникул извел, пожалуй, не меньше бумаги, чем за полгода учебы. И столько же получил — в ответных письмах от Этти. Как назло, они жили почти на противоположных концах острова и еще недостаточно хорошо владели трансгрессией, чтобы самостоятельно перемещаться на большие расстояния. К тому же и миссис Мальсибер, и мистер Скримджер пребывали в полнейшем неведении относительно связи их детей, а сами дети по понятным причинам не спешили все рассказывать родителям.

Только два раза и удалось вырваться на короткие встречи в Косом переулке под предлогом покупки книг к новому учебному году да перекинуться несколькими словами на платформе перед отъездом в Хогвартс. Старосты факультетов, которыми автоматически стали оба, по неписаным школьным правилам обязаны были ехать со своими, чтобы присматривать в дороге.

Бернадетт сегодня ничего ему не обещала, но Кристофер, пока позволяло время, оставшееся до отбоя, на всякий случай прогуливался по центральному холлу. Он украдкой поглядывал на арку, ведущую в слизеринские подземелья, и делал вид, будто следит, чтобы младшекурсники не выбегали во двор, где уже давно стемнело.

Причудливо и пышно одетую даму, показавшуюся из мрака, он поначалу не узнал. Белокурая красавица плыла по каменным плитам пола, возглавляя необычную процессию. Несколько десятков фигур в длинных зеленых и черных плащах с капюшонами держали волшебные палочки, горящие «Люмосами», и следовали за незнакомкой двумя ровными рядами. Сразу за ней шли пятеро: трое первокурсников и двое ребят постарше. Один из мальчиков прихрамывал. В центре вестибюля на них наложили заклинание слепоты, фигуры в плащах взяли их под руки и повели к Восточному крылу. Загадочная волшебница обернулась на мгновение, приветливо помахала Кристоферу, и он тут же ее узнал. Слизеринцы опять затевали какое-то дело, и оно, разумеется, не могло обойтись без Этти.

Василиска на этот раз изготовили такого, что впору было испугаться: туловище толщиной в ногу взрослого человека, длиннющий, переливчатый, массивная голова украшена большим золотым гребнем, глаза, как рубины, и полная пасть острых зубов. На его трансфигурацию ушло постельное белье с доброй трети кроватей мужской спальни.

Трон Блишвик соорудил себе сам и теперь осторожно ерзал, пытаясь поудобнее устроиться на жестковатом сидении, попутно выдергивая из-под себя длинные полы парчовой мантии. Нормально сидеть мешала и тяжелая голова василиска, по замыслу долженствующая возлежать на коленях своего повелителя. Эбнер за лето успел подзабыть тонкости трансфигурации, и потому все сооружение шаталось и грозило в любую минуту вернуться в исходную форму обычной деревянной кровати.

— Блишвик, ваше счастье, что профессор МакГонагалл не видит, — ворчал Снейп, помогая ему укреплять ненадежную конструкцию. — Завтра же все наверстать!

— Да-да, конечно, — стараясь не выйти из образа Салазара, обещал Эбнер.

В проходе, когда-то прорытом троллем, замелькали огни.

— Сэр, они идут! — заторопился Блишвик. — Скорей становитесь рядом с троном! И у вас цепь криво висит...

Едва успели все поправить и встретили прибывших, как и было задумано: Салазар Слизерин во всем блеске магического величия, по правую руку — суровый глава его Дома, отмеченный знаком власти, по левую — грозная белая фигура привидения, современника Основателей.

С ослепших сняли чары, и школьники невольно попятились от молчаливых фигур. Причудливая каменная резьба стен, которая в свете «Люмосов» казалась совсем фантастической, непривычные одежды и серьезные лица школьников вызывали безотчетный трепет. Даже двое пятикурсников, которым предстояло стать старостами, притихли и настороженно оглядывались по сторонам. Сокурсники Блишвика хоть и знали, кто на самом деле изображает легендарного чародея, но помалкивали и старались не фыркать от смеха, впрочем, несколько нервного.

— Приветствую вступающих в Дом мой, — за лето голос Эбнера заметно окреп и теперь раскатисто отражался от стен тоннеля. — Старинный обычай велит входящим принести клятву верности Дому. Преклоните колена, дети мои.

Стоящие перед троном зашевелились, готовясь опуститься на пол, Алан Шейфик качнулся всем телом вперед, закусив нижнюю губу. Северус уже понимал, что сейчас последует непоправимое, праздник оборвется чьим-нибудь глумливым смешком, хромой вот-вот упадет, и надо, пока не поздно, остановить его... но Этти, умница Этти догадалась раньше. Глубинное женское чутье, то самое, которое одно только и способно понять упрямую гордость мужчины, подсказало ей верное решение.

— Прости мою дерзость, великий Салазар, — склонившись в почтительном поклоне, попросила она. — Но преклоняющих колена затем опоясывают рыцарским поясом, а ни один из них не достоин пока подобной чести. Те, кто клянется в верности Дому, прикладывают к сердцу правую руку и так остаются до тех пор, пока не произнесут последнее слово клятвы.

— Ты права, прекрасная и мудрая Моргана, — Блишвик на всякий случай решил не спорить. — Приложите к сердцу правую руку. Ваше слово, глава Дома.

Северус сделал шаг вперед. В какой момент игра, в которую он включился со снисходительной усмешкой взрослого, превратилась во что-то большее, чем развлечение? Отчего вдруг стало тихо? Не оттого ли, что в простых и ясных вопросах сейчас рождалось что-то очень важное — и для него тоже? Когда вместо «я» и «они» образуется «мы», еще не осознаваемое, но уже чувствуемое. «Клянетесь ли вы всегда и во всем ставить интересы Дома выше любых других интересов... Клянетесь ли никогда не искать войны первыми, но всегда давать достойный ответ на любой вызов...»

...На обратном пути решили пронести «василиска» по всей школе. Резво подхватили его — благо длина позволяла растянуть его на всех желающих, — и с гиканьем и уханьем потащили по проходу в лабиринт, а затем и в вестибюль. «Салазар», быстренько уменьшив трон, деловито подхватил его под мышку и, подобрав мантию, потрусил следом. Северус и Барон задержались, чтобы удостовериться, что никто из студентов не остался в тоннеле, и затем запечатать все проходы.

«Василиск» сделал несколько кругов по вестибюлю и под аплодисменты случившихся в это время студентов других факультетов уплыл в слизеринские подземелья.

Кристофер все-таки дождался Бернадетт. Поглощенный радостью встречи, он совсем не обращал внимания на то, что за ними обоими уже довольно долго наблюдает, стоя в тени у окна, новый учитель ЗоТИ Натаниэл Фелпс.