Напрасно игроки изо всех сил пытались помешать Крэгги добраться до колец, бросаясь наперерез или захватывая в «клещи»: его метла, точно живое существо, наделенное разумом, легко и ловко обходила все препятствия. Седок, небрежно уклоняясь от мечущихся бладжеров, несколько раз спокойно подлетал к кольцам, описывал над ними круги — преследователи тем временем сталкивались на лету друг с другом, кто-то успел упасть, — и улетал, не бросая мяч, продолжая изводить загонщиков и охотников. Вратарь добросовестно старался закрыть собой кольца, но Стюарт незаметным маневром отвлек его внимание и будто нехотя закинул в одно из них квоффл.

Слизеринцы, неприязненно поглядывая на тренера, слетели вниз и вновь стали в ряд. Крэгги приземлился рядом с Северусом, который уже приготовился услышать самый нелестный отзыв о своих студентах.

— У вас замечательная команда, — бесцветным тоном сообщил тот. — Назовите ее «Лихие паралитики Снейпа» и можете представлять отделение для престарелых в Мунго на ближайшем чемпионате.

— Исчерпывающе, — вздохнул Снейп. — Будете набирать новых?

— Их придется учить заново, а эти уже хоть что-то умеют, — он повысил голос, обращаясь к команде: — Значит так, тихоходы: мне плевать на то, кто ваши родители, сколько у вас денег и как вы учитесь. Мне платят за то, чтобы Слизерин выиграл кубок — и он его выиграет.

Голос Крэгги напоминал скрежет металла по стеклу, да и сам бывший чемпион — поджарый, остролицый, резкий в движениях — производил раздражающее впечатление. Казалось, на квиддичном поле объявилось какое-то опасное насекомое.

— ...На время тренировок я для вас папа с мамой, декан, директор и все четыре Основателя сразу, — продолжал Стюарт. — Примите это или уходите прямо сейчас. Работать станем много, серьезно, но я гарантирую, что уже следующий матч вы закончите с разрывом в счете не более десяти очков. Теперь насчет ловца... — Блишвик покраснел. — Вот его надо менять. Смирись, парень, это не твое. Декан, пришлите мне сюда всех слизеринцев тринадцати лет и старше, попробую кого-нибудь выбрать. Подчеркиваю, мужского полу: барышни плохо переносят ругательства, а ругаться я намерен много.

* * *

В этот воскресный день дорога в Хогсмид для старшекурсников оказалась длиннее обычного: им всем пришлось завернуть на осмотр к Крэгги. Студенток же предвзятость нового тренера, судя по всему, не огорчила, и они благополучно отправились в поселок, пользуясь теплой солнечной погодой последней недели сентября.

Старостам полагалось сопровождать учеников; Мальсибер, которая обычно с огромным энтузиазмом организовывала все походы, в этот раз сослалась на нездоровье и попросила оставить ее на факультете. Северус заметил, что выглядит она действительно неважно. Он предложил ей сходить в Больничное крыло, но девушка лишь вяло покачала головой и поспешила уйти в спальню. Понадеявшись, что Моргана, в случае чего, даст ему знать, декан вернулся к себе в кабинет, где уже давно засели Квиррелл и Кровавый Барон. У человека и привидения нашлось общее дело: редактирование статьи.

Квиринус не забывал предостережения Марчбэнкс, да и сам хотел с первого же раза произвести благоприятное впечатление на высшее министерское общество. При помощи Барона он правил фактические ошибки: у призрака была цепкая память, в которой хранились даты, имена и события, начиная с первого века существования Хогвартса. Человек лист за листом выкладывал на стол рукопись, призрак внимательно читал и показывал, где вносить правки.

Статья была посвящена эволюции Распределяющего артефакта — от шлема Годрика до нынешней войлочной шляпы. Квиринус решил начать с самого безобидного, на его взгляд, момента в своем масштабном исследовании, не касаясь пока ни ошибок в гербах, ни генеалогического древа Основателей, где, по его словам, обнаружилось немало любопытных ветвей, не говоря уж о корнях.

К моменту возвращения Северуса они уже завершили работу, и теперь Квиррелл просто из удовольствия рассказывать объяснял привидению суть спектрального анализа, с помощью которого был установлен точный возраст Распределяющей Шляпы. Барон вслух восхищался изобретательностью маглов, заметив попутно, что волшебники в этом отношении сильно от них отстали.

— Сейчас внесу все правки, и можно будет отсылать, — заключил довольный Квиринус, собирая страницы. — Господин Барон, вот бы вам вести уроки истории магии вместо Биннса: вас гораздо интереснее слушать!

— Смотря кому, — вздохнул призрак. — Директорам Хогвартса, например — не очень.

— Но им все равно придется столкнуться с правдой, — настаивал на своем человек. — Рано или поздно.

— Освобождай стол, оратор, меня контрольные ждут, — распорядился Снейп.

— К ужину освободишься? — спросил Квиррелл. — Вечером устраиваю пирушку в «Метлах». Повод банальнейший — день рождения. Придешь?

— А мадам Розмерта — смелая женщина: позволить тебе устраивать у нее в заведении вечеринку... Кого ты еще пригласил?

— Трелони. Жаль ее, скучает одна.

— Вот я и говорю, смелая, — усмехнулся Северус, задумавшись о чем-то. Какое-то время он рассеянно наблюдал за сборами друга, а потом остановил его:

— У тебя найдется час свободного времени? Пойдем, подарок вручу.

* * *

Косой переулок во второй половине воскресного дня был малолюден, а Лютный вообще выглядел вымершим. Ставни на окнах закрыты, в немногочисленных витринах темно. Именинник, недоумевая, остановился на условной границе между законопослушными коммерсантами и сомнительными дельцами: неужели нам туда? Снейп молча мотнул головой, приглашая следовать за собой.

Он спокойно шел вперед, почти не глядя по сторонам, не обращая внимания на разные подозрительные звуки, временами вырывающиеся из-за дверей, на бесформенные тени, нырявшие при приближении людей в темные щели между двухэтажными домами под сумрачно нависающими крышами. Солнце почти не заглядывало сюда, и оттого брусчатка под ногами оставалась влажной и скользкой от серой плесени.

Они шли долго, пока не уперлись в глухую высокую стену из необработанного черного камня. Вплотную к стене стояла неприметная лавчонка, подслеповато глядя на улицу одним круглым окном. Северус постучал три раза в мутное стекло.

— Хью, открывай. Свои.

В окне промелькнула чья-то лысая голова, лязгнул засов на двери, и она приоткрылась, пахнув холодной кислятиной. В проеме показались остро блестящий маленький глаз, по-крысиному подергивающийся коричневато-розовый нос и