Повторяю любимый Земелин жест — вскидываю бровь. Только что опять посчитал, что время аудиенции подошло к концу, но, похоже, у хозяина еще осталось что мне сказать.

— Поведай мне, старику, раз уж вышла у нас встреча: как ты к отцу относишься?

Пристально смотрю на визави, не торопясь отвечать. В конце концов предельно аккуратно формулирую:

— Неоднозначно.

— Ох, вот точно ты бы наше ведомство украсил! — Тихон Сергеевич знакомым движением трет переносицу. — Знал бы ты, как болтуны утомляют! Но хотелось бы развернутого ответа.

Никаких техник ко мне этот пожилой одаренный не применял, никаких добавок в соке тоже не чувствовалось. Но сегодня он мне дал уже столько авансов, что даже не из опаски сфальшивить, а просто потому, что не с кем поделиться наболевшим, вываливаю на него честный ответ:

— С одной стороны, он мне никто и звать его никак. О его существовании я узнал год назад, а видел-то всего два-три раза, общался еще меньше. К тому же обстоятельства моего появления на свет, подозреваю, вам лучше меня самого известны. Но с другой стороны — он мой отец; именно этот человек дал мне ту самую хорошую наследственность, на которую вы уже кивали. С третьей — он слишком влиятельная персона, чтобы я мог его игнорировать. Я не особо стремлюсь к нему в сыновья, но уж будьте уверены — выгоду свою из этого родства извлеку по максимуму.

— Циничный ответ, не ожидал такого от подростка.

— Мне рано пришлось повзрослеть.

Милославский достаточно долго обдумывал мои слова и вдруг сказал, как мне показалось, совершенно в тему:

— В середине мая в Летнем саду проходит бал выпускников: ваша и Вторая гимназия, несколько лицеев. К тебе подойдут и пригласят на разговор. Отнесись к нему очень серьезно, он решит твою дальнейшую судьбу.

— И?.. Кто?

— Узнаешь. И раз уж сегодня день советов, возьми на заметку еще один: не привязывайся к отцу! — резко сворачивает он разговор.

На сей раз это действительно все, так что кланяюсь и удаляюсь. Нового материала для обдумывания, вдобавок к старому, у меня теперь предостаточно.

Итак, раздумья о папане и его судьбе отложу в сторонку, все равно что-либо решать до таинственного разговора в Летнем саду не стоит. Есть у меня версия, кто хочет со мной поговорить, но слишком уж она заоблачная — кто я и кто он?.. Гадать бесполезно, примерно через две с половиной недели узнаю.

Зато кое-что надумал, сидя в скверике перед домом Милославского.

Мама… Она ведь несчастная женщина, на самом деле. Если оглянуться назад, то ни со мной, ни с братом дед так и не дал ей всласть повозиться, погнав ее, едва мы чуть-чуть подросли, сначала на учебу, а потом на практику. Конечно, когда он начал сильно сдавать, то она стала появляться в усадьбе гораздо чаще, следя за его здоровьем, но и тогда ее время больше было посвящено деду, чем нам. Может, в высшем свете так и принято, но мама — очень домашний человечек, ей хотелось тепла и семьи, а вышло… то, что вышло. Дальше вообще пришлось несладко: контракт с армией, мы в интернате, кома… А потом — хоп! и она вдруг мать двух взрослых, совершенно самостоятельных личностей! Даже останься я тем самым Егором, годы жизни порознь не могли не сказаться на наших взаимоотношениях, то же касается и Дмитрия. Оттого и мечется она сейчас со своей любовью, что ищет, на кого нереализованные чувства истратить, а значит, надо дать ей эту возможность.

Портить праздничную программу парням не хотел, но они все равно увязались за мной, не слушая отговорок. В итоге, накупив подарков, мы последовательно наведались во все три сиротских приюта, имеющихся в Петербурге. Кстати, удивительно малое число, даже не знаю, что думать: то ли действительно никому не нужных детей мало, то ли просто в столице не хотят их содержать. Не мы одни в праздник занимались благотворительностью, так что как бы у воспитанников назавтра с непривычки диатез не вылез. Богатством приюты не блистали, но и нищеты не заметил: вполне приличные заведения, на мой взгляд. Впрочем, от чека ни один заведующий не отказался, а глядя на меня, те же действия повторил и Борис, пожертвовав примерно сопоставимую сумму каждому заведению, пилоты тоже не остались в стороне.

Найти нужного ребенка не удалось, так что следующий день вместо учебы провел в Москве, повидав заодно Бока — на кого-то другого просто не хватило времени. Здесь повезло больше — среди малышни наконец-то увидел сразу парочку разнополых близнецов примерно двух с половиной лет с формирующимися светлыми источниками. Выведав у персонала данные на приглянувшихся детей, все равно обошел все намеченные учреждения, взяв на заметку еще несколько малышей и расставшись окончательно с приличной даже по моим меркам суммой. Саша, вызвавшийся меня сопровождать, неловко пошутил:

— Это ж как нагрешить надо было?

— Не спрашивай! — Дернувшись в первый момент на его слова, почти сразу признал — да, нагрешил. Искупить не искуплю, но подобные целевые взносы привлекли меня больше, чем безадресные пожертвования в церкви, куда и заходил-то только по крупным праздникам, которые уже неприлично становилось пропускать.

Прогуливать занятия в конце года было чревато, поэтому во вторник на учебу пришлось пойти, но сразу с уроков отправился опять к маме. И не зря — поссорившись со мной, мама умудрилась поссориться и с твердолобым Большаковым и теперь находилась в подавленном состоянии. Еще и на прошение ее пришел отказ, что окончательно ввергло маму в уныние.

— Сыночек, прости меня! — кинулась она обнимать меня с порога.

— Мам, ты тоже меня прости, ладно? Наговорил всякого… Я растерялся, мам, — неловко оправдываюсь я.

Обильно оросив мне рубашку слезами, она попыталась было накормить меня, но я отбился:

— Мам, у нас до вылета мало времени, собирайся!

— Куда?

— Увидишь.

— Что-то опять случилось?! — всполошилась она.

— Нет, ничего. Мам, все на месте, собирайся.

— У меня смена завтра…

— Ночью вернемся.

Еще немного поупиравшись, она все же собралась и оделась. Несмотря на объявленный срок путешествия, сумка у нее оказалась набита доверху, и это я еще отговорил ее брать еду в дорогу!

В аэропорту в Москве нас опять встретил Александр. Я с некоторым раздражением заметил, что он весьма неравнодушен к женским чарам моей родительницы. Вот ведь!.. Роковая женщина, блин! И где все это раньше сидело? Но мама на его осторожные попытки флирта не очень-то обратила внимание, заинтригованная целью путешествия, а под моим суровым взглядом пилот не рискнул предпринимать более смелых шагов в этом направлении.

— Посмотри вон туда… — шепнул я ей, глядя из окна кабинета заведующей на играющих детей. — Видишь, мальчик с девочкой на скамейке возятся?

Найдя взглядом указанную парочку, она с пару минут их внимательно изучала, а потом обернулась ко мне с вопросом в глазах.