может? Уже хорошая баба! И чтобы — не шибко умная была! Шибко умная баба — это ошибка природы, во!

— Ишь… разговорился хохол! — засмеялся Ильичев, — Ты с чего взял-то, что мы — кобели, а?

— Ага… ты меня совсем за дурня держишь? — удивился Пилипчук, — Да вы ж с увольнения придете, шинельки повешаете… а шинельки-то у вас — духами… или одеколоном каким пахнут! Сразу же почуешь — где дымом табачным, или там… харчами какими. А где — духами! Так что — кобели вы, тут ошибки нет!

Потом Пилипчук повернулся к Косову:

— Я тебе, Ваня, вот что скажу… Только ты не ругайся, ладно? — дождавшись кивка Ивана, продолжил, — Ты вот что… ты Анастасию Ивановну — не осрами, не надо такого! Она баба одинокая, но дюже хорошая. И врачица — умелая, тут ее все шибко уважают. Если уж… что и выйдет у вас… Ты уж как-то поаккуратнее, не трепи языком как помелом. Такая просьба у меня к тебе будет.

Увидев, как Ильичев, фыркнув, отвернулся, Косов удивленно спросил у каптера:

— Ты с чего все это взял-то… про меня и военврача? Вот же… деревня какая? Не было же ничего — а уже все языками ляскают!

— Мож и не было… только было заметно, как баба зарумянилась вся. То — сердитая и хмурая всё была… а то — аж засветилась вся, веселая такая! Ты это… на забижай ее, хорошо?

— Тьфу ты! — Косов в сердцах пнул по подошве сапога Ильичева, который трясся от смеха, отвернувшись, — Да не было ничего, поняли! Поговорили, проводил до дома… Все!

— Ладно, ладно… не ори! Не было и не было! Только ты мою просьбу… не забудь. Ну так… на всякий случай.

— Слышь… хохол! А хочешь… я тебе с бабой славной познакомлю, а? — неожиданно спросил Ильичев, чем очень удивил Ивана.

— Справная? — с недоверием переспросил Пилипчук.

— А то! Только это… не сейчас… Ближе к весне, а то — может и к лету. Сейчас она пока все со своим бывшим расхлебаться не может. Вот освободится с концами… и познакомлю!

— А чего с бывшим-то? Может помочь бабе надо? — поинтересовался каптер.

— Не… не надо пока туда лезть! Пусть сами решат, ага! А потом уж… как она чуток одна поживет, лиха без мужика хватит — вот тогда в самый раз будет! — продолжил сержант.

«Чего-то я сейчас не пойму… Это он про что разговор ведет? Какая еще справная баба? Это он… Глашку уже присватывает, что ли? К лету говорит… Он же и раньше сказал, что к лету другую искать надо! С дуба рухнул Степа? Вот же… мудак где!».

Ильичев усиленно подмигивал Ивану, чтобы — не встревал.

«Да и хрен с имя! Нашелся тут… сводник! Пока, значит — он бабу охаживает, но уже наперед думает: как только другую найдет — так тут же Глашку каптеру сплавит!».

Косов поднялся, прошелся по комнате, разминая ноги. Потом поставил чайник на керосинку, и покуривая, дождался, когда тот закипит.

Ильичев продолжал рекламу Глафиры Батьковны. Похоже, Пилипчук не на шутку заинтересовался: ну как же — буфетчица, работает в столовой; свой домик в городе; огородчик небольшой; сама молодая, ну — двадцать шесть всего. Красивая — жопа — во-о!

«Маленький домик, русская печка,

Пол деревянный, лавка и свечка,

Котик-мурлыка, муж работящий -

Вот оно счастье! Нет его слаще…».

«М-да… каждому — свое! Хотя… а в чем Пилипчук не прав-то?».

— Ладно… давайте уж чай пить… Да надо убираться отсюда! Старшине еще нужно компенсировать все съеденное. А то — не напасется он так на нас!

Ильичев оторвала от процесса «охмурения» каптера:

— Да чего компенсировать-то? Вон — Миколе дай рублей двадцать, он сам и хлеба с салом купит, и еще чего Лукичу надо. Да, Микола?

Пилипчук подтвердил — что да, все сделает. На том и порешили.

«А ничего так посидели… Да и с тем же Пилипчуком — все же нормальные отношения нужно заводить. Он, может, мужик и странноватый, куркулистый такой… Но — в целом, полезный! И вот — да… Что с Настей… Идти самому на контакт, или ждать, пока она сама объявится? И вот же ж… деревня большая… это училище! Действительно — компрометировать женщину — никак нельзя! Да может там… и не получится ничего!».

Уже куря в туалете, Косов выслушивал сетования Ильичева на то, что концерта он так и не увидел. А ведь хвалят концерт курсанты, еще как хвалят!

— Ты, Степа, и на елку влезть, и рыбку съесть! Ты ж телесно отдыхал, а люди — вкушали духовную пищу. И вот еще что — чего это ты затеял Пилипчуку Глашку «впаривать»? Или я чего-то не понимаю, и ты так просто над каптером издевался?

— Чего это — издевался? Ничего я не издевался! — возмутился сержант, — Сказал же… по весну — найду себе другую бабу! А Глашка все же баба неплохая, как раз Пилипчуку подойдет!

Косов засмеялся:

— И как ты это сватовство себе представляешь? «Глаша! Я вас драть больше не могу — нашел другую! Но вот мой товарищ, он — согласный!». Так что ли?

Ильичев всхохотнул, как всхрапнул:

— Не… ну — не так, конечно! Но как-то же можно! Да и не думал я пока об этом. Да вот, хотя бы! Ты у нее — в чести сейчас, ты ее с Пилипчуком и познакомишь!

— Вот ни хуя себе, заявочки! А я каким боком здесь оказался?! Твоя затея, а делать мне? — возмутился Косов.

— Да ладно! Не ори! Времени впереди — еще вагон, как ты говоришь! Придумаем что-нибудь! — хлопнул Косова по спине сержант.

Глава 13

«Бляха-муха! Я в этот политотдел… уже как к себе домой хожу! Что они еще придумали, эти политруководители? Эти люди со светлыми лицами?» — раздумывал Косов, вышагивая в очередной раз в знакомые кабинеты, после очередного вызова.

В общем большом кабинете, на удивление, никого не оказалось. Но