Последняя находка этого дня представляла собой загадку. В изголовье всех трех могил лежали медные ларчики, наполненные гнилым деревом.

— Я думаю, — высказал предположение Генри, — что эти ящички клали под голову усопшим, наподобие алебастровых валиков древних египтян.

Глядя на все это золото, Стаматакис вдруг страшно перепугался. Он один отвечает за эти бесценные находки! А вдруг их украдут. Спрос будет с него. Это погубит его карьеру! Прислонившись к стене шахты, он тяжело дышал — ему ведь тоже пришлось покопаться в земле.

— Доктор Шлиман, приказываю немедленно прекратить раскопки! — объявил он свое решение.

— Прекратить? — Генри удивленно взглянул на присевшего рядом Стаматакиса. — И это когда древняя земля открыла нам свои кладовые?

— Именно. Это же бесценные сокровища! Нужна охрана. Не могу я один нести такую ответственность. Необходимо вызвать сюда губернатора.

— Какая чепуха! Мы с вами самая надежная охрана. Отсюда не может исчезнуть ни грана золота. Кроме того, в данном мне разрешении о губернаторе не говорится ни слова.

— Знаю. Это я, эфор, вам приказываю.

— А я не обязан выполнять ваши приказы. Если вам нужен губернатор, можете его звать.

Стаматакис полез наверх, с большой неохотой покинул раскопки и поспешил отправить телеграмму в Нафплион и Афины, еще раз умоляя прислать для охраны золота солдат.

Невозможно было дольше таить от жителей Харвати. что в царских могилах найдены несметные сокровища. Слишком много вокруг ушей и глаз. Стоило только взглянуть на Шлиманов: их лица сияли гордостью победителей. Не только семейство Дасисов, но и весь поселок глубоко почитали Генри и Софью, разгадавших трехтысячелетнюю тайну Микен. Деметриос Дасис. гордый, независимый грек, низко поклонившись Генри, сказал:

— Я был неправ. Так же. как все. Мы говорили, что на акрополе нет царских могил. А ведь я мог бы и убедить вас в этом.

— Нет, Деметриос. Помнишь, ты сказал мне: «Уж если там что-то есть, доктор Шлиман это отыщет».

Назавтра начали раскапывать четвертую могилу. Она не была отмечена надгробной плитой, но грунт здесь был гораздо темнее, чем на всей агоре. Несколько раньше группа Софьи откопала в этом месте, на глубине двадцати футов, сложенный из циклопических глыб алтарь диаметром шесть футов и высотой в четыре фута. Генри тогда попросил ее приостановить работы, пока он не закончит раскопку третьей могилы. И вот теперь он отрядил большую группу рабочих, чтобы они осторожно разобрали алтарь — его предстояло переправить в Афины и заново там собрать. Как только огромные камни были убраны, Генри со своей бригадой начал копать.

Календарный листок показывал двадцать пятое ноября. Просто чудо, что осенние ливни еще не начались—ведь через две недели Микены будут затоплены. Генри торопил рабочих; четвертую могилу — кромку четырех каменных стен — обнаружили шестью футами ниже алтаря, найденного Софьей. Эта могила оказалась самой большой — восемнадцать футов на двадцать четыре. Алтарь находился как раз над самым ее центром.

Пять футов вниз прошли очень быстро. Когда показалась галька. Генри отпустил рабочих и дальше продолжали копать втроем — он, Софья и Спирос. Разрыхляли землю ножами, стоя на коленях в холодном сыром подземелье.

Упорство их было вознаграждено. Довольно скоро появился трехдюймовый слой гальки: сняли его без особого труда, под ним оказался дюймовый слой белой глины. Одна стена могилы была высечена в скале; она шла в наклон и достигала высоты десяти футов, в ней тоже имелись уступы. Три другие стены были сложены из камня, как и стены других могил, и обмазаны белой глиной, смешанной с обломками кристаллического сланца. Осторожно сняв глину, обнаружили под ней древесную золу, пепел от сгоревшей одежды и два скелета со следами слабого огня. Все как и в других могилах, только одно разительное отличие — на лицах лежали большие золотые маски. Одна маска была сильно повреждена погребальным огнем и тяжелыми наслоениями. Генри вытер ее носовым платком, но пепел за тысячелетия плотно въелся в благородный металл. Протянул маску Софье.

— Вглядись внимательно, Софидион, ведь можно угадать его черты. Это, конечно, юноша, у него овальное лицо с высоким лбом, длинный греческий нос, маленький рот и тонкие губы. Глаза закрыты, но ресницы и брови хорошо заметны.

Вторая маска рисовала совсем иной характер. Что, если это не просто маски, а посмертные портреты царей, сделанные древними чеканщиками? Взяв вторую маску и вглядевшись в нее. Софья уже почти не сомневалась в этом. У монарха было круглое лицо, как будто надутые щеки, узкий лоб, торчащий прямой нос, маленький рот и очень тонкие губы. Глаза, как у первой маски, закрыты, ресницы и брови отчетливо видны.

Осторожно отложили маски в сторону. Стаматакис тут же подхватил их и спрятал в мешок. Генри, Софья и Спирос, продолжая в сильном волнении разрыхлять золу, нашли пять больших бронзовых котлов: в четырех оказалась только земля с золой, пятый был битком набит золотом; из него высыпали сотню пуговиц, покрытых золотой фольгой с выгравированным рисунком. Восторженные возгласы — и снова усердно заработали ножи; следующая находка — огромная серебряная голова коровы с изогнутыми золотыми рогами, наполненными полуистлевшим деревом. Во лбу — золотое солнце двух дюймов в диаметре, украшенное орнаментом. Вспыхнув от радости, Генри воскликнул:

— Несомненно, это изображение Геры, покровительницы Микен.

Работу прервали, только чтобы на скорую руку пообедать. Спустившись опять на глубину двадцати трех футов, нашли целый арсенал: два десятка бронзовых мечей и множество копий. Тут же валялись золотые украшения от деревянных ножен и несколько золотых бляшек — инталий, точно таких, какие были на первом скелете во второй могиле.

До конца дня откопали еще несколько бронзовых котлов, серебряных и золотых ваз. Между ними было рассыпано множество мелких золотых пластинок. Спиросу посчастливилось, он нашел уникальную вещь — литой пояс из золота.

И все же работу пришлось прекратить. Не столько из-за Стаматакиса, с нетерпением ожидавшего приезда губернатора, сколько по настоянию Археологического общества. В тот же день из Афин пришла телеграмма, в которой говорилось, что в Микены срочно выезжает профессор Спиридон Финдиклис, и доктора Шлимана просят временно приостановить раскопки. Выло очень обидно терять два дня, ведь не сегодня-завтра могли начаться дожди; вынужденное безделье скрашивалось, пожалуй, лишь тем, что в Микены ехал их старый друг профессор Финдиклис, который посетил вместе с ними в августе Тиринф и Микены.

Стаматакис сразу успокоился—теперь за судьбу драгоценных находок будет отвечать вышестоящее начальство. К тому же он получил известие, что для охраны золота и могил в Микены посланы солдаты. Он даже позволил Софье и Генри работать все воскресенье и понедельник у него в кладовой. В /in два дня непрерывного труда они успели описать много важнейших находок для будущей книги о Микенах.

Утром в понедельник, перед тем, как пойти в кладовую, Генри закончил статью для лондонской «Тайме»; он писал: хотя в четвертой могиле обнаружено пока только два скелета, именно в этой могиле, по мнению древних авторов, похоронены «владыка мужей» Агамемнон, Кассандра, Эвримедон и их спутники.