Брендон щедро отблагодарил Лиз, но спровадить ее удалось с трудом. Миссис Кларк уезжала весьма неохотно, явно пытаясь найти предлог, чтобы остаться. Которого, к ее сожалению, не нашлось…

Распрощавшись с Лиз, Брендон прошелся по дому, заглянул в палисадник, потом в сад и сразу ощутил прилив сил и хорошего настроения. Поэтому оставшиеся пару свободных дней он решил посвятить своим мемуарам.

…Брендон второй день сидел за письменным столом, то листая распечатки, то щелкая клавишами компьютера, творческая энергия его с каждым часом шла на убыль, а собрать воедино разрозненные записи никак не удавалось.

О’Брайан, вздохнув, выключил комп, посидел некоторое время в тишине.

«Покажу-ка все это парню», — решил он наконец.

— Знаешь, Стиви, — начал неуверенно Брендон, когда мальчик появился перед ним, — я тут собрался кое-что написать… Не предполагал, что это вызовет у меня какие-то затруднения… Слава богу, предложение построить умею. Но, оказывается, произносить речи в суде намного проще, нежели хорошо и увлекательно писать.

— Не получается занимательного чтива? — хитро улыбнулся Стиви, садясь на диван.

— Какое там занимательного — выходит невообразимо скучно!

— Прости, а что, собственно, ты задумал?

Брендон вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Видишь ли, сначала мне представлялось, что это будут воспоминания о пройденном пути… Теперь я уже не уверен… Думаю, все-таки это должна быть художественная книга, или лучше художественно-биографическая. Но так, чтобы реальные события в ней воспринимались как вымысел, а нафантазированное, наоборот, казалось очень жизненным.

— Так обычно и делается, — уверенно констатировал Стиви.

— Посмотри вот это, — продолжал О’Брайан, передавая Кларку-младшему папку с распечатками. — Здесь фрагменты рукописи. Скажешь, как на твой взгляд. А еще лучше — если попробуешь переписать пару страниц. Но только не стараясь мне угодить, ладно? Пиши так, будто это воспоминания твоего нового героя. Договорились?

— Здорово! — воодушевился Стиви, поднимаясь, чтобы взять рукопись. — Уже интересно!

— Не знаю, не знаю… — покачал головой Брендон. — Не исключено, что когда ты начнешь читать, твой энтузиазм быстро иссякнет.

Мальчик потряс папкой:

— А может, лучше на флешке?

— Нет, — категорично ответил Брендон, — в распечатанном виде текст выглядит совсем иным — он как бы материализуется.

— Ладно, — хмыкнул Стиви. — Я завтра утром лечу со школьной командой в Канаду. Захвачу в дорогу!

Разговор подходил к концу, когда у Брендона зазвонил мобильный.

— Привет, Крис! Как всегда рад слышать… — произнес он в трубку, жестом предлагая собеседнику подождать.

Тот послушно кивнул, уже подумывая, как бы убить эти пустые несколько минут. Но тут заметил, что Брендон замолчал и с силой прижал трубку к уху. В течение последующих секунд Стиви с удивлением наблюдал, как лицо О’Брайана меняется, на глазах превращаясь в безжизненную маску.

— Когда?.. Где?.. — пробормотал Брендон. Потом медленно опустил руку с телефоном. — Да, Крис… ты все узнаешь первым…

Поздним вечером в парке, что наискосок от их дома — с подозрением на насильственный характер смерти — было найдено тело Эйбла Дадли.

Вскрытие было назначено на следующее утро. Не дожидаясь его результатов, полиция занялась поисками убийцы.

Каким образом, находясь в это время в городе, первым о случившемся узнал Кристофер Литгоу, оставалось только догадываться.

…К сидевшим перед прозекторской, среди которых был и Брендон, вышел наконец патологоанатом — мужчина средних лет с властным выражением на гладко выбритом лице. Глаза четверых ожидавших мгновенно сосредоточились на враче.

— Добрый день, господа! — бодро начал он. — Есть ли среди вас те, кто впервые присутствует на вскрытии? Нет? Прекрасно. Начнем через четверть часа. Сейчас тело доставят из холодильника и подготовят к процедуре.

Врач исчез за дверью, а Брендон снова уперся взглядом в пол. Ситуация была настолько ирреальной, что он как бы отстранился от себя самого. Голова казалась совсем пустой, в ней бесконечно крутились однообразные, до идиотизма примитивные мысли:

«Эйбл — в холодильнике… потому что может испортиться… как мясо… как мясо… Эйби — мясо…»

Появившийся вскоре ассистент попросил всех войти. Присутствующие — коронер,[41] его помощник и независимый наблюдатель — последовали за ним и встали вдоль стены.

Пройдя вместе с другими, Брендон сначала остановился у двери, уставившись на стол в центре комнаты, накрытый белой простыней. Потом решительно двинулся вперед. Он действовал совершенно автоматически, будто со стороны наблюдая не только за своими движениями, но и за мыслями.

Включили яркий верхний свет. Ассистент откинул простыню, и Брендон подошел еще ближе.

Да, это Эйбл, его мальчик, лежал перед ним. Юное, почти детское лицо… Длинные, прямо девчоночьи ресницы…

Врач копошился, выбирая нужный инструмент, а Брендон никак не мог оторваться от лица Эйбла. Наконец патологоанатом подошел вплотную к столу, держа наготове скальпель, его помощник стоял рядом, сжав в руках другой, устрашающего вида инструмент, — видимо, специальную пилу.

Брендон поднял голову и коротко посмотрел на него, потом повернулся опять к Эйблу, окинув взглядом все его тело.

«Абсолютно чистая, гладкая кожа. Никаких видимых повреждений… — Он вновь остановился на лице. — Нет, но это же какая-то нелепость! Глупая, беспощадная… нелепость!»

Брендон прижал руку к виску и вдруг почувствовал, что не может вздохнуть, в глазах потемнело. Он круто развернулся и еще до того момента, когда нож патологоанатома коснулся тела Эйбла, вышел из прозекторской.

Брендон появился в конторе только в середине дня и, не здороваясь, прошел в свой кабинет. Джессика вскочила и последовала за ним. Не дойдя несколько шагов до своего стола, он обернулся. Джесс стояла у дверей с немым вопросом в глазах.