Жо стал его убеждать: «Если бы ваша смерть могла принести какую-то пользу янчэнскому правителю, правильно было бы умереть. Но, зная, что выгод от этого нет, подвергать [из-за этого] опасности распространение в мире учения моистов невозможно!» Мэн Шэн сказал: «Это не так. Кто я по отношению к янчэнскому правителю? Если не полководец, то младший друг; если и не друг, то подданный. Если я не умру, то отныне и впредь в поисках суровых наставников никогда не станут обращаться к моистам, так же как и не станут искать среди них ни добродетельных друзей, ни верных подданных. Если же своей смертью я продемонстрирую, как относятся к своему внутреннему закону моисты, дело моистов, напротив, будет тем самым утверждено среди будущих поколений! А должность главы моистов я передам Тянь Сян-цзы в царстве Сун. Тянь Сян-цзы добродетелен, так что нечего беспокоиться о том, чтобы учение Мо-цзы прервалось в мире». Сюй Жо сказал: «По вашим же словам я, Жо, прошу о праве умереть первым, чтобы проложить вам путь». Он отступил на шаг и снес себе голову прямо перед Мэн Шэном. А Мэн Шэн послал двоих, чтобы они передали права на должность главы моистов Тянь Сян-цзы. Когда Мэн Шэн ушел из жизни, за ним последовали 180 учеников. Три человека были посланы, чтобы передать его повеление Тянь Сян-цзы, они после этого собирались вернуться обратно в Чу и там умереть вместе с Мэн Шэном, причем, удерживая их, Тянь Сян-цзы говорил: «Права главы школы уже переданы Мэн Шэном мне, и вы обязаны меня послушать». Но они все равно вернулись и покончили с собой. Моисты [всегда] считали, что неповиновение главе школы — нарушение закона, и, конечно, к такому положению дел не могли бы привести одни щедрые награды и суровые наказания. А ныне, когда в мире заходит речь о порядке, по большей части имеют в виду [именно такие] награды и наказания. Этого не поняли бы люди прежних поколений.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Употребление народа / Юн минь

В употреблении народа выше всего — [привитие ему] чувства долга, затем — награды и наказания. Без воспитанного чувства долга нечего и думать, что кто-то пойдет на смерть; без воспитанного понимания — что есть награды и наказания, никого никуда не пошлешь и никому ничего не поручишь. Без этих вещей способных управлять народом не было бы ни в древности, ни в наше время.

[Но] нет универсального способа использования народа, так же как и нет универсальных причин, по которым народ невозможно было бы использовать: возможным это [использование ] делает лишь овладение принципом-дао функционирования [государства].

Хэ Люй использовал войско, никогда не превышавшее [по численности] тридцати тысяч, а Ци использовал войско, которое никогда не превышало пятьдесят тысяч. И эти тридцать или пятьдесят тысяч считались даже избытком. А теперь во внешней сфере не могут остановить врага, а во внутренней не в состоянии защитить [свой] город — и это происходит не потому, что народ непригоден к службе, а потому, что не знают, как заставить его служить. Когда нечем заставить его служить, то даже большое царство, даже благоприятный рельеф, даже многочисленность солдат не принесут никакого проку. В древности часто бывало, что обладавшие Поднебесной утрачивали ее, и это было потому, что не умели заставить народ служить себе. Поэтому необходимо глубоко понимать теорию использования народа на службе. Меч сам не рубит, колесница сама не движется — их обязательно кто-то направляет. Посадишь пшеницу — соберешь пшеницу, посадишь просо — соберешь просо, — никто этому и не удивляется! В использовании народа на службе тоже есть свои виды злаков, и тому, кто не разбирается в этих сортах, нечего молить о богатом урожае в деле использования народа на службе — ничего не может быть глупее!

Во времена Юя в Поднебесной было десять тысяч царств, а ко времени Тана [их осталось всего] три тысячи. Те, кого сейчас уже не существует, все не умели использовать народ на службе. Неумение использовать народ на службе коренится в несовершенстве системы наград и наказаний. Тан и У сумели приспособить к делу народы, [подвластные соответственно] Ся и Шан, постольку, поскольку нашли средства, с помощью которых их можно было поставить на службу. Гуань Чжун и Шан Ян также сумели приспособить себе на службу народы Ци и Цинь, поскольку нашли средства, с помощью которых ставят на службу. Служение [или неслужение] народа имеет свои причины, и для того, кто познал эти причины, нет ничего невозможного в обращении с народом. В использовании народа есть подбора и есть главный строп сети: потянешь за подбору, и все ячейки поднимутся, потянешь за строп — они раскроются! Что же служит стропом и подборой для народа [как сети]? Желание и отвращение. Что за стремление и отвращение? Стремление к славе и выгоде, отвращение от позора и ущерба. Поэтому позор и ущерб — это то, что придает действенность наказаниям, а слава и выгода — то, что составляет привлекательность наград. А когда награды и наказания действенны и существенны, нет ничего, чего бы народ ради них не сделал.

[Когда] Хэ Люй обучал своих людей у озера Уху, мечами били друг друга по плечам [по-настоящему], так что кровь заливала землю, но никто не смел остановиться [без команды]. Гоу-цзянь обучал своих людей при Циньгуне, и народ наперебой бросался в огонь и воду, убитых набиралось больше тысячи, но [атаку] прекращали только по сигналу гонга. Такова была действенность наград и наказаний. Меч Мосе тот же самый для храбреца и для труса, и то, что храбрец пускает его в дело с большим искусством, а трусишка и с ним путается — целиком зависит от умения или неумения владеть мечом.

Люди из Суша напали на собственного правителя, а потом все ушли к Шэнь-нуну. Люди из Миху схватили собственного властителя и передали его в руки Вэнь-вана. Тан и У не просто умели заставить своих людей служить, они могли даже не своих людей заставить служить себе. А тому, кто умеет заставить себе служить даже не своих людей, тому даже при маленьком государстве и небольшом войске возможно совершить подвиг и приобрести славу. В стародавние [и старые ] времена многие объединители мира были из людей в холщовой одежде; значит, все они умели поставить себе на службу то, чем они не обладали [по рождению]. Мысль использовать то, чем не обладаешь — поистине глубока! Искусство-дао [царей] трех династий заключалось не в