– Тогда пусть холопы твои землю начинают рыть, а уж забор ставить – наша забота. Ты только покажи – где!

Я с обоими артельными обошел участок, наметил, где тын стоять должен. Тем более что часть бревен уже была приготовлена холопами по моему распоряжению. Мы уговорились о цене и ударили по рукам.

И закипела стройка. Холопы рыли землю, плотники острили бревна, тяжелой «бабой» забивали их в ямы и крепили бревна меж собой.

– Князь! А ворота-то где будут?

– Да вот, пожалуй, парадные – тут, на дорогу, а там, к полю – для выезда с возами да ратникам на учения.

Через два дня вернулся Макар со своими ратниками. Все на конях, с пищалями за спинами. А шуму наделали – топот копыт, земля дрожит, гиканье. Впереди Макар, в кафтане нараспашку. Так и распирает его гордость за свою братию ратную! В изумлении он остановился перед тыном.

– Ого! И когда же вы успели?

И невысок был тын – метра четыре в высоту, однако преграда, на коне не одолеешь. Меня подозвал рязанский артельный.

– Хозяин, зряшную работу делаем!

– Почему же? – удивился я.

– Из дуба али лиственницы делать надо, тогда века простоит. А это сгниет скоро. Два-три года – и все, что в земле, трухою станет.

– Где же я тебе дуб возьму, коли он здесь не растет?

– Тогда смолу ищи. Мы ту часть, что в земле будет, обсмолим, глядишь, лет десять, а то и более простоит.

– За совет спасибо. Да где же смолы-то столько взять?

– Где-где! На верфях, вестимо, где корабли да ладьи смолят.

– Я тебе денег дам и подводу – купи.

– Э, нет, князь! Сам ищи.

– И на том спасибо – за дельное слово.

Пришлось Андрея в Коломну посылать, смолу раздобыть и привезти. Зато теперь концы бревен смолили.

Следующим днем я поехал в село, что видел с вышки, взяв с собой Федора и двух ратников. Князь я или не князь? И корзно красное надел – для представительного вида.

Село нашли не сразу, поплутали маленько. Оно оказалось довольно большим и, как положено, с церковью.

Федор, скакавший несколько впереди, спросил местного:

– Как село-то называется?

– Так – Горькая Балка.

– Экое название необычное. Хозяин-то у вас кто?

– Боярин Татищев – вона его дом, в два поверха.

– Спасибо, добрый человек.

Мы подъехали к дому. Федор постучал рукоятью плети в ворота. Вышел холоп.

– Скажи боярину – князь Георгий Игнатьевич Михайлов к нему.

Холоп исчез за воротами.

Вскоре ворота распахнулись.

– Милости просим, князь! – Оба холопа, открывшие ворота, склонились в поклоне.

Все спешились, ввели коней во двор. А уж на крыльце – боярин дородный с боярыней дожидаются. Оба – словно колобки, щеки – как у хомяков, глаза жирком заплыли. Друг на друга похожи, прямо по поговорке «Два сапога пара».

– Здравствуй, князь! Рады видеть дорогого гостя в доме нашем. Не откажи – испей с дороги нашего сбитня!

Боярыня поднесла корец. Я слегка склонил голову в приветствии, взял корец обеими руками, медленно выпил, перевернул и вернул хозяйке.

– В дом прошу, князь, – проворковал радушно боярин, переглядываясь с пухлой супружницей. – То большая честь для нас, не каждый день князь в гости приезжает.

Хозяева провели меня в гостиную, усадили в красный угол. А уж слуги в трапезную закуски таскают.

Поговорили, как водится, о погоде, о собранном урожае. Сразу говорить о деле считалось неприличным. Отдав дань приличиям, я начал разговор:

– Сосед я ваш, князь Георгий Михайлов. Недавно жалован государем нашим, Василием Иоанновичем, землею, усадьбу теперь обустраиваю.

– Славно!

– Неспокойно здесь, однако! – При этих словах моих супруги вздрогнули и испуганно переглянулись. – Третьего дня на соседку вашу, боярыню Василису Куракину, татары ночью напали.

– Ой, слыхали уже, беда-то какая! – запричитала боярыня, сокрушенно покачивая головой.

– Подожди-ка, князь! Не ты ли со своей малой ратью им помог?

– Было такое, не скрою.

– Почетно для нас, Георгий Игнатьевич, коли такой герой в нашем доме.

– Так вот зачем я к вам приехал-то. Хочу предложить силы наши объединить, чтобы в случае нападения сообща действовать, дабы не разбил нас неприятель поодиночке.

Боярин потеребил куцую бороденку, заерзал на скамье и закашлялся. Боярыня смущенно посмотрела на супруга, перевела взгляд на стол и начала упорно рассматривать щербинку на его поверхности.

Наконец боярин справился с собой:

– Я… да мы бы и с радостию… но никак не можно. Извини, князь, не могу. Ратников у меня мало, десяток всего. Под тебя отдам, как сам защищаться буду?

Боярыня обхватила пухлые щечки руками и испуганно закивала головой.

– Так у тебя даже забора трухлявого вокруг села нету.

– Ты что, князь, в моем доме меня же поносить вздумал? – Боярин вскинул бороденку и сверкнул глазами, не находя нужных слов.

– Прости, боярин, коли обидел невзначай. Просто заметил, когда проезжал.

– До сих пор Господь миловал, авось и на этот раз минует нас лихо.

– На Бога надейся, а сам не плошай.

– Ты, князь, видно, из служивых, тебе все сабелькой помахать охота. У меня же хозяйство большое и крепкое, о нем голова болит, а холопьев мало.

– Ой, большое, князь! – подхватила боярыня.

– Жаль, что не договорились. – Я решительно поднялся с лавки.

– Куда же ты, князь? А угощение? Нехорошо не емши-то из гостей.

– Не кушать я приехал – о безопасности поговорить. Прощай, боярин.

Я поправил плащ и сбежал с крыльца, провожаемый недоуменными взглядами Татищева с супружницей. Ожидавшие меня во дворе ратники вывели за ворота коней, мы поднялись в седла и припустили рысью из Горькой Балки.

– Что, не согласился боярин? – спросил Федор.

– Как угадал?

– Да по лицу твоему мрачному.

– Придется обо всем позаботиться самим, Федя. Жаль – не получилось у меня. Татищев отказался, да если б даже и согласился – силы у него невелики. Куракина в погорельцах, воинов совсем нет – еще и самой подниматься надо, в Никифоровке боярина пока нет, а когда государь землю эту кому-нибудь пожалует – неизвестно. Да и придет новый человек – слишком много дел сразу навалится.

Куда ни кинь, всюду клин. Ну что же, никуда не денешься, получается, действительно, мне одному тянуть этот воз надо. Буду стараться, пока сил моих хватит.