Томми пробирался между машинами и лихорадочно думал, что же теперь делать. Можно подождать, пока кто-нибудь знакомый выйдет из больницы и подбросит до Уимерли. Нет, слишком долго. Это не выход. А Райну надо увидеть немедленно. Остается только один путь. Томми вышел на обочину шоссе, оглянулся на бухту и перебежал дорогу. К берегу вела узенькая утоптанная тропинка между двумя домами. Томми часто спускался по ней, когда хотел спокойно поглазеть на океан и сжевать бутерброд после долгого сидения у постели знакомых, попавших в больницу.

Солнце низко висело над водой. У старой деревянной пристани покачивалась на волнах моторка. Вроде крепкая, в море выходить можно. Томми поднял камень потяжелее, прыгнул в лодку, стараясь удержать равновесие, положил блокнот на скамейку и придавил сверху камнем, чтобы не унесло ветром. Он отвязал лодку, мотор завелся с пол-оборота, и вот уже пристань осталась позади. Томми испуганно оглянулся — вдруг поймают? Из прибрежных домов никто не вышел. Значит, и ловить некому. Он направил нос моторки в сторону утеса на другой стороне бухты. Не так уж и далеко. Только вот расстояние почему-то никак не сокращается, хоть Томми и прибавил газу.

Наконец, утес начал расти, значит, уже совсем близко. Море было спокойным, но чем ближе к берегу, тем больше раскачивалась лодка, волны с шумом бились о борт.

У подножия утеса вздымались огромные валы, вода стала серо-зеленой, белая пена шипела и брызгалась. «Как будто слюни в уголках рта», — подумал Томми. Моторка подпрыгнула, камень скатился с блокнота и упал вниз. Томми подхватил блокнот и прижал к груди. Метрах в трех от носа из воды показалась скуластая голова, скорее даже, череп обтянутый кожей. По впалым вискам бежали капли. Следом появилась еще одна жуткая харя, на это раз ближе. Головы были увенчаны коронами из потускневшего золота, и обе покачивались на длинных шеях, покрытых зеленой чешуей.

Томми когда-то уже рисовал это существо, так что к его появлению был готов и не очень испугался. Но, вообще говоря, вид такой твари мог ошарашить кого угодно. Томми представлял себе размеры чудовища — голов должно быть больше. И точно: совсем рядом на поверхность всплыла третья. Она молча нависла над лодкой и уставилась на художника. Плохо дело. Тварь, похоже, прямо под днищем. Томми отчаянно налег на руль, но моторка не слушалась. Ее потащило в сторону Уимерли. Ошеломляющий удар — и лодка взлетела в воздух.

Внизу мелькнула горбатая спина в толстых носорожистых складках. Моторку так тряхнуло, что Томми полетел вверх тормашками. Он зажмурился, вцепился в блокнот, ахнул: «Ой, мамочки…» и больно ударился о воду. Все окутала ледяная белая пена. Изо рта вырвалась цепочка пузырей.

Томми заставил себя открыть глаза и заметил в отдалении смутные силуэты голов. Он насчитал шесть штук. Дыхания не хватало, щеки раздулись, соленая вода хлынула в ноздри, в носоглотке защипало. Где же седьмая? Томми оглянулся. Голова смотрела прямо на него пустыми черными глазами. Тускло поблескивала корона. Томми испуганно замолотил ногами: он увидел чудовище целиком. Хвост гидры вроде змеиного. Из горбатой спины выпирают позвонки, огромные задние ласты заканчиваются птичьими когтями. Метрах в семи от основания шей на горбе моргают три овальных глаза. Все семь голов повернулись в сторону Томми.

«Тут даже с мечом делать нечего. Одну срубишь — две вырастут», — подумал Томми. Он где-то читал об этом. Больше Томми ничего подумать не успел. Гидра начала таять, превращаясь в кровавое пятно. Вскоре от нее осталась лишь красно-коричневая муть. В этот момент запас воздуха в легких окончательно иссяк, Томми сжал блокнот покрепче и рванулся наверх. «Ну где, где же вода кончается? Не могу больше», — промелькнуло у него в голове.

Темнота.

Командор Френч стоял на берегу моря. Он привел сюда мисс Лэрейси, и Райну, и Томпсона, и Чейза. Все смотрели на один из трех больших прожекторов серии ЕФ-7, в его лучах видны были ультракороткие волны и гамма-излучение. Другие два располагались дальше по берегу. Когда их включали, в воздухе появлялись тонкие ниточки, идущие от мобильных телефонов, микроволновых печей, антенн, рентгеновских аппаратов, ЛЭП и трансформаторов.

Френч посмотрел на часы — 22:17. Сквозь тяжелое гудение электрогенераторов пробивался шум моря. Рыбы, выброшенные на берег, влажно шлепали по песку. Кучи живности всех цветов и размеров росли, мешаясь с галькой и мириадами икринок мойвы. Порывы ветра приносили отвратительный запах. Командора передернуло. Рот наполнился слюной, из глаз потекли слезы. Утирать их Френч не стал, щеки высушил морской бриз. Будь у командора противогаз и полчаса времени, он непременно спустился бы к самой воде — получше рассмотреть гниющие груды. Многие виды рыб до сих пор в этих местах не попадались. В электрическом свете мелькали красные, синие и серебряные пятна. Райна стояла спиной к командору и что-то высматривала в волнах. С неспокойного моря задувало все крепче.

— Опять трупом запахло, — нарушил молчание Чейз.

Он смотрел на холм. Солнечный дом уже совсем перестал дымиться, рядом угадывался в темноте дом Критча.

Френч знал, о чем думает сержант. О мертвой девочке. Ее, наверное, уже увезли. А еще о жене, которой он сейчас так нужен. Когда он теперь попадет домой? Чейз представлял себе некогда красивое детское личико. У кого хватит хладнокровия осматривать тело после пожара? Кого-нибудь да назначат.

— Это не трупом, это рыбьей тухлятиной, — отозвалась мисс Лэрейси.

Томпсон озирался, словно никак не мог понять, что он тут делает и чего надо опасаться.

Всем было не по себе.

Френч посмотрел на рыбозавод. Такая темень, что даже стен не видно. Только окошки светятся — заработало автономное питание. А в морозильной камере лежат мертвецы. Вот кому нет дела до людской суеты. Командор навел бинокль на южную гряду холмов. Над ней то и дело вспыхивали бело-синие зарницы. Его люди скоро закончат работу. Черное небо слилось с землей. Сплошная бесконечная чернота. Френч опустил бинокль и сказал в микрофон:

— Говорит командор Френч. Когда будете готовы?

Голос, раздавшийся в наушнике, был раз в десять отчетливее, чем по телефону, отчетливее, чем звук самой дорогой стереосистемы, словно он раздавался прямо у Френча в мозгу:

— Еще десять минут, сэр.

— Доложите обстановку на море.

— Береговой патруль сообщает, что воронка по-прежнему в секторе семь.

Командор повернулся к доктору. В присутствии Томпсона он чувствовал себя спокойнее и увереннее. Если вся природа ополчится на людей и человечество внезапно ослепнет, всех спасет врач.

— Знаете, — сказал Томпсону Френч, — я все стараюсь убедить себя, что дело в электромагнитной турбулентности.

— А разве нет?

— Кто знает? Вы-то сами как думаете?

— Я лекарь. Мое дело — в потрохах копаться.

— Так в потрохах тоже есть электромагнитные волны.