— Да что-то мне не хочется. — Доктор грустно улыбнулся и поднял брови. — Тут так интересно…

— Не валяйте дурака. У вас ведь машина есть? Вот и поезжайте.

— Врачу, исцелися сам…

Теперь уже улыбнулся Френч:

— Вот именно.

Доктор задумался.

— У меня вообще-то домик есть в Тавро.[11]— Он повернулся к мисс Лэрейси: — Давайте, я вас с собой возьму. А когда все…

— Хоть ты тресни, никуда я с этого места не сойду, паря. Да я сроду дальше Порт-де-Гибля нигде не была. Подумаешь, плеснет водичкой. Что ж теперь, в бега ударяться?

— Так плеснет-то не слабо.

— Чихала я на вашу волну. Что она мне сделает? Ну, подмокну маленько. Так я на веревке просушусь.

Томпсон взглянул на командора. Тот кивнул, показывая, что приглядит за старушкой.

— Всех, кому нужна будет медицинская помощь, заберут на вертолете, — успокоил Френч доктора. — Поезжайте. Нам тут калеки не нужны.

— Неполиткорректно выражаетесь, господин военный! — Томпсон протянул руку командору. Френч крепко пожал ее.

— Удачи, — сказал доктор.

— И вам семь футов под килем, — усмехнулся Френч.

— А хватит? — Томпсон тоже улыбнулся.

— Не сомневайся, красавчик, — хихикнула мисс Лэрейси.

Доктор положил руку ей на плечо.

— Берегите себя.

— Да уж постараюсь, док, будь покоен.

Томпсон повернулся и на негнущихся ногах пошел по берегу. Палка то и дело соскальзывала с камней. Добравшись до тропинки к шоссе, он оглянулся. Френч крикнул:

— Вам помочь?

Доктор махнул рукой, упрямо заковылял дальше и вскоре скрылся в чернильной мгле. Заработал мотор, вспыхнули фары.

Райна снова подошла к воде, нагнулась и потыкала мокрой палкой в только что выброшенную на песок разноцветную рыбу. Мисс Лэрейси набрала полную грудь свежего морского воздуха, повернулась к командору и сказала:

— Как насчет чайку да булочки с изюмом, а, Френчи?

Командор хмыкнул. Сколько времени осталось?

Когда конец? Зашуршала галька, кто-то шел по берегу. Френч повернулся. В круг света от аварийных фонарей вошел человек, промокший до нитки.

— Томми Квилти, — взвизгнула мисс Лэрейси и перекрестилась. — Святые заступники!

Райна завопила от счастья. Сияя, она бросилась Томми на шею и поцеловала в губы. Томми зарделся как рак.

— Я знал, что ты тут. — Он прижимал к груди мокрый блокнот.

— Ну, паря, ты нас и удивил! Вот радость-то! — широко улыбаясь, заявила мисс Лэрейси.

Джип летел по дороге. Впереди засияли окна Уилфа Мюррея. Машина затормозила. О'Тул остался за рулем, Крокер — на заднем сиденье, а Несбитт побежал в дом и объявил собравшейся там веселой компании, что нужно немедленно уезжать. В ответ раздался хохот. Даже тарелки в буфете запрыгали. Никто своих домов покидать не собирался. «Всякая сопля приезжая нам указывать будет», — проворчал какой-то старикашка.

В доме было полно детворы. Несбитт совсем растерялся и рассказал о цунами. Нужно вывезти хотя бы детей. Над ним снова посмеялись, но уже не так дружно. Молодежь начала переглядываться.

— Я умоляю вас! — в отчаянии закричал Несбитт. Смех сразу стих.

— Вон из моего дома! — взревел Уилф Мюррей. — Плевать мне на прилив и на самого черта со сковородками.

Все посмотрели на Несбитта. Матрос выключил рацию.

— Поймите, — сказал он. — Я точно знаю, что идет цунами, я точно знаю, что вы погибнете. Знаю!

Уилф Мюррей оглядел юношу с головы до ног.

— Э! Паренек-то, похоже, судьбу читает, — произнес он.

Кто-то хихикнул и покачал головой, остальные задумались.

— Уезжайте, — твердил Несбитт, разглядывая носки собственных ботинок и деревянные доски под ногами. — Дом вот-вот накроет.

Старик поглубже надвинул бейсболку, задумчиво взглянул на парня ярко-синими глазами, будто слушал, что подскажет ему внутренний голос, и слегка кивнул.

— Он дело говорит, — сказал Уилф. — Поехали.

Все тут же встали, загомонили, задвигали стульями, женщины начали собирать детей. Наконец, толпа высыпала на улицу. Люди рассаживались по машинам и заводили моторы. Несбитт вышел на крыльцо.

Небольшая компания задержалась во дворе, обсуждая что-то перед отъездом.

Последними уходила чета Мюррей. Уилф подал руку жене, миссис Мюррей пошатнулась, переступая через порог родного дома.

— Худеть пора. — Она грустно улыбнулась.

В прихожей осталась гореть керосиновая лампа.

— Надо бы лампу погасить, — предупредил Несбитт.

— Мы всегда оставляем в доме свет, — твердо ответил старик и подмигнул парню.

Матросы убедились, что всем хватило места в машинах, и поехали дальше, к дому Брена Катленда. Из открытой настежь двери лилась музыка, играли на скрипке и аккордеоне. Несбитт и здесь говорил с жаром. Компания нехотя погрузилась в автомобили.

Последний дом принадлежал Хани Грининг. Тут не горели теплым светом керосиновые лампы и фонарики. Только в одном окошке мерцала одинокая свеча. Несбитт подошел к красной входной двери, с досок хлопьями осыпалась краска. На стук никто не отозвался. Матрос повернул прохладную медную ручку и просунул голову в щель.

— Эй, — позвал он.

Тихо.

Несбитт помрачнел. Он вошел в прихожую. Слева на полу лежали отблески света. Все звуки стихли, еще когда он постучался. Матрос заглянул в комнату. На столе горела свеча. Пять человек собралось в круге света. Все молчали. Несбитту стало жутко, он прислонился к косяку. Четверо у стола. Еще один, кажется, ребенок, сидел на корточках в углу. Здесь явно ждали дурных вестей. У Несбитта подкосились ноги, он вдруг понял, что эти люди уже знают свое будущее.

Самая старшая женщина с прямыми седыми волосами и лицом, казавшимся в полумраке пепельным, подняла голову и бесстрашно посмотрела юноше в глаза. Она первой нарушила молчание:

— Сидим вот, истории друг дружке рассказываем. Голос у нее шелестел, словно осенний ветер сухими листьями. Остальные придвинулись к столу и дружно закивали. Косоглазый молодой человек с кривыми зубами и головой, похожей на яйцо, утвердительно замычал и яростно потер рукой нос.

Человечек в углу оказался вовсе не ребенком, а взрослым мужчиной. Руки и ноги у него были скрюченными, на лице лежали тени. Неожиданно он запел сдавленным голосом:

Я хвастаться не буду, но я видал шторма,