В течение тридцати секунд мы все вшестером пролезли в дыру и вернули полиэтиленовую пленку на место. Внутри царил полный бардак. Очевидно, что здесь произошло прямое попадание бомбы или ракеты союзников. Местами забор был искорежен и сплющен, а кое-где полностью вырван из цементного основания. От главного сооружения почти ничего не осталось. Повсюду валялись погнутые стальные балки и обломки бетона. Некоторые развалины стояли так шатко, что казалось, могут рухнуть в любой момент.

Я осмотрелся в поисках входа в три подземных помещения, но лестница вниз была полностью погребена под обломками. Все место выглядело крайне опасным, и стало понятно, что кто-то из нас может получить серьезные травмы, просто прогуливаясь по руинам, тем более что из-за падавшего лунного света большие участки оставались в глубокой тени. Кроме того, возникла полная уверенность, что здесь не осталось никакого оборудования связи, которые нам следовало бы уничтожить. Любопытно, но я сразу почувствовал себя не в своей тарелке. И тем не менее, мы еще могли сделать одну вещь.

— Дес, вы с Тимоти оставляйте все свои заряды здесь, возвращайтесь к пролому в стене и ждите нас там. Если уж на то пошло, то раз уж мы здесь очутились, то лучше свалить мачту.

Поскольку мачта все еще стояла, она по-прежнему могла принимать и передавать сигналы через установленные на ней антенны и тарелки, а это означало, что объект все еще мог наводить «Скады» в сторону Израиля. Быстро сообразив, я сбросил свои подрывные заряды и сказал Маггеру:

— Давай взорвем мачту и уберемся отсюда.

— Эти заряды не очень-то и подходят, — скорбно ответил он. — Они не годятся для перебивания стали.

Это было уже слишком. Сначала у нас были разведданные, в которых говорилось, что это место обороняли, — если вообще обороняли, — около тридцати иракцев. Затем разведка облажалась и не сообщила нам, что возле станции находится военный лагерь и укрепленные оборонительные позиции. Между тем, кто-то забыл сообщить нам или штабу полка, что это место уже подверглось чрезвычайно точному авиационному или ракетному удару. Наконец, успешно добравшись незамеченными до объекта с более чем стофунтовыми подрывными зарядами, мы обнаружили, что они, вероятно, не справятся с единственной работой, которую еще нужно было сделать. «Черт возьми, мы все-равно что-то сделаем», — подумал я.

— Но конечно, ты сможешь что-то с этим сделать? — спросил я у Маггера. Он немного подумал и наконец кивнул.

— Если мы установим один целый заряд и одну треть другого на каждую из трех мачтовых опор, то это даст нам около тридцати пяти фунтов взрывчатого вещества на опору. Если повезет, то этого хватит.

— Хорошо. Давай сделаем это, — произнес я. — Слишком тихо вокруг, чтобы это продолжалось долго.

К этому времени мы уже минут десять или пятнадцать находились почти в центре вражеского сооружения. Казалось невероятным, что нас никто не заметил, но как долго еще мы могли полагаться на свою удачу? У меня было сильное подозрение, что ответ будет «не очень», но подрывники уже работали. Маггер, Кен и Том быстро разделили взрывчатку на три части, затем каждый из них взял по одной и в полуприседе направился к каждой из стальных опор мачты.

Я ждал их между двумя опорами, понимая, что эти три парня играют со взрывчаткой, которая, если что-то пойдет не так, может разнести нас всех на атомы за миллисекунду. Поэтому, хотя я и надеялся, что они не будут работать слишком долго, мне также не хотелось, чтобы они проявляли глупую поспешность.

Первым закончил Кен, а через тридцать секунд к нам присоединился Том.

— Что там Маггер копается? — спросил я.

— Он собирается выдернуть три чеки, — ответил Кен. К этому времени мы уже почти не старались понизить голос.

— Хорошо, — сказал я им. — Вы вдвоем отходите и присоединяйтесь к Десу и Тимоти, потом переберетесь через стену и ждите нас там. Мы будем отходить сразу за вами.

Через минуту из темноты появился широко ухмылявшийся Маггер.

— Все в порядке, Билли, — сообщил он. — Каждый заряд имеет двухминутную задержку взрывания, так что давай-ка отправимся на природу.

Как обычно, он был спокоен, как удав, и, как подобает любому художнику, в высшей степени счастлив в своей работе. В дополнительных подсказках я не нуждался, и мы помчались к стене, как борзые.

В этот момент наша удача пошла под откос. Мы прошли через скрученный и перепутанный сетчатый забор и приблизились к пролому в стене, когда начался настоящий ад. Прозвучало несколько одиночных выстрелов, за которыми последовала автоматная очередь, затем послышался оглушительный звук выстрела из противотанкового комплекса и, несколько секунд спустя, огромный взрыв, когда ракета угодила в цель. Затем, казалось, огонь открыли все сразу. Над головой стали проносится пули, и было слышно, как они врезаются в стену с противоположной стороны.

Пули летали повсюду, пробивая полиэтилен, закрывающий пролом, а поверх нас трассеры создавали удивительные узорчатые арки. С нашей стороны стены мы пока находились в безопасности, но ненадолго. Позади нас, не более чем в десяти метрах, находилось более ста фунтов взрывчатки, готовой взорваться менее чем через девяносто секунд.

— Что скажешь, Маггер? — спросил я.

— Ну, особого выбора у нас нет, не так ли? — ответил он.

Я усмехнулся.

— Нет, полагаю, что нет. Так что пошли. — И с этими словами я отвернул полиэтилен и выбрался на открытое пространство с другой стороны. Остальные четверо бойцов лежали снаружи у стены.

— Перестроится в цепь! К исходному пункту! — крикнул я. — И давайте пошевеливаться, через несколько секунд все взорвется.

Двинувшись вперед, мы растянулись, как линия полузащитников в регби, и устремились к темной, нависающей массе северного края насыпи. Клянусь, даже самый лучший состав никогда не добирался от одного конца регбийного поля до другого с такой скоростью, с какой передвигались мы той ночью. Конечно, каждый из нас был в хорошей физической форме, как профессиональный спортсмен, и, учитывая количество адреналина, бурлящего в наших мышцах, мы могли бы поставить несколько мировых рекордов — если бы кто-нибудь смог засечь наше время.

Мы уже были на полпути между стеной и исходным пунктом, когда взорвался первый заряд, через несколько секунд последовал еще один взрыв и, почти сразу после этого, третий. Однако никто из нас не остановился, чтобы понаблюдать за происходящим, потому что вокруг нас свистели пули. Когда я бежал, то глянул налево. Из амбразур и входа в бункер вырывались языки пламени и дым, что означало, что «Милан» сделал свое дело.

Второй бункер с противоположной стороны был все еще цел,